Словно в подтверждение, снизу донесся очередной глухой удар.
— Эдвин будет здесь через несколько минут, — сказал Сильвер. — И все ваши тягостные игры закончатся.
Лэш вдруг ощутил огромную усталость.
— И это все? Больше вам нечего добавить?
— А что мне еще говорить?
— Вы могли бы признаться в правде.
— Правда. — Сильвер чуть ли не выплюнул это слово. — Правда состоит в том, что вы оскорбили меня своей псевдо-психологической чушью. Так что закончим этот цирк. Я достаточно долго терпел. Вы виновны в четырехкратном убийстве. Имейте смелость признаться в этом.
— Значит, вы сможете это вынести? Сумеете обречь невинного человека на смерть?
— Вы вовсе не невинны, доктор Лэш. Почему бы вам самому не признать очевидное? Все остальные уже сделали это.
Лэш повернулся к Таре.
— Это так? В какую версию вы верите?
— Версию, — презрительно бросил создатель «Эдема». — Вы серийный убийца.
— Тара? — настаивал Лэш.
Тара глубоко вздохнула и повернулась к Сильверу.
— Чуть раньше вы кое о чем меня спросили. Цитирую: «Вы в самом деле считаете, что я мог бы убить тех женщин?»
Сильвер удивленно взглянул на нее.
— Да, я так сказал. А что?
— Почему вы говорили только о женщинах? А как насчет мужчин?
— Я…
Создатель «Эдема» неожиданно замолчал.
— Вы не слышали теории Кристофера о том, что только женщины получили слишком большую дозу лекарства, вызывающего склонность к убийству и самоубийству. Так почему же вы говорили исключительно о женщинах?
— Это был чисто риторический вопрос.
Тара не ответила.
— Мисс Стэплтон, — чуть резче сказал Сильвер. — Через несколько минут Лэш будет схвачен моими людьми и перестанет представлять угрозу для кого-либо. Не осложняйте ситуацию без нужды — и для себя тоже.
Тара продолжала молчать.
— Ричард прав, — сказал Лэш с горечью в голосе. — Ему вовсе незачем в чем-либо признаваться, достаточно держать язык за зубами. Никто не поверит мне. И больше я ничего не в состоянии сделать.
Тара словно не слышала его, задумчиво глядя перед собой. А потом она вдруг широко раскрыла глаза.
— Нет, — сказала она, поворачиваясь к нему. — Есть еще кое-что.
54
В лаборатории наступила тишина. Несколько мгновений Лэш слышал только шум работающих вентиляторов.
— О чем вы? — спросил он.
В ответ Тара отвела его в сторону и показала на что-то почти незаметным кивком головы. Лэш проследил за ее взглядом и увидел стоящее в конце помещения кресло за перегородкой из плексигласа.
— Лиза? — тихо сказал он.
— Если вы правы, то Сильвер входил в систему именно отсюда. Возможно, он оставил какой-то след, по которому вы могли бы пойти. А даже если и нет, она должна знать об этом.
— Она?
— У Лизы должен быть протокол всех действий Сильвера. Он наверняка пользовался разнообразными подсистемами — связи, медицинскими, сбора данных. Ему требовался доступ ко множеству внутренних баз, чтобы сфабриковать улики против вас. То же касается и результатов обследования Линдси Торп, и многих других данных. Можете спросить ее об этом.
— Спросить?
— Почему бы и нет? Это компьютер, запрограммированный для выполнения команд.
— Дело не в этом. Я понятия не имею, как общаться с ней.
— Вы же видели, как это делал Сильвер. Вы сами рассказывали мне в баре на вокзале. Больше ее вам никто другой ничего не скажет.
Она отошла назад и вопросительно посмотрела на него. «Ведь речь идет о твоей собственной шкуре, — говорил ее взгляд. — Если твои слова — правда, неужели ты не сделал бы все возможное, чтобы доказать это?»
— О чем вы там разговариваете? — спросил Сильвер, внимательно наблюдая за ними.
Лэш посмотрел на кресло и кабели вокруг него. Это последняя безнадежная попытка отчаявшегося человека. Но Тара права. Терять ему нечего.
Он пересек лабораторию, открыл плексигласовую дверь и быстро лег на кресло.
— Что вы себе позволяете?
В тесном помещении голос создателя «Эдема» прозвучал необычно громко.
Лэш не ответил. Он посмотрел по сторонам, вспоминая, что делал Сильвер. Подвинув к себе закрепленный на телескопическом рычаге монитор, он закрепил микрофон на порванном воротнике рубашки.
— Вы не посмеете! — воскликнул Сильвер.
Он медленно встал, словно ошеломленный дерзостью Лэша.