Но все планы казались настолько несбыточными, что веки мои отяжелели, а мозг затуманился, утомленный размышлениями. Даже мысль о том, чтобы встать и пойти к машине, требовала больших сил, чем у меня оставалось. Я могла просидеть так, глядя на волны, до весны, если бы Пеппи не проголодалась и не начала толкать меня под руку носом.
— Ты ни при чем, — успокоила я ее. — Золотистые охотничьи собаки не виноваты в выходках своих соседей. Они не обязаны заботиться о них до самой смерти.
Пеппи радостно согласилась со мной, высунув язык. Что бы я ни говорила, все было прекрасно, пока сопровождалось действиями. Мы пошли обратно к автомобилю… или я пошла, а Пеппи, ликуя, пританцовывала вокруг меня, описывая круги и не будучи уверена, что я не заблужусь и не впаду в ступор.
Как только мы вернулись домой, появился мистер Контрерас, неся чистое белье и полотенца Лотти. Я поблагодарила его, но тут же заявила, что хочу побыть одна.
— Я также хотел бы оставить собаку на некоторое время, хорошо?
— Да, конечно, куколка, конечно. Как скажете. Ей не хватает ваших пробежек, это определенно, поэтому, вероятно, она будет рада остаться с вами, чтобы убедиться, что вы не забыли ее.
Вернувшись домой, я снова позвонила Кэролайн, но или было еще рано, или она все еще не хотела говорить со мной. Удрученная, я села за пианино и подобрала арию «Чио-Чио-сан». Это была любимая ария Габриелы, и сегодня она, как никогда, соответствовала моему печальному меланхоличному настроению. Я наиграла ее, а потом пропела, почувствовав, как слезы скорби жгут мои веки.
Когда зазвонил телефон, я сильно вздрогнула, хотя была уверена, что это звонит Кэролайн, пожелавшая наконец поговорить со мной.
— Мисс Варшавски? — зазвучал дребезжащий голос дворецкого Гумбольдта.
— Да, Антон? — Мой голос был спокойным, но прилив адреналина согнал с меня меланхолию, как солнечный луч — туман.
— С вами хотел бы поговорить мистер Гумбольдт. Пожалуйста, подождите.
В его голосе послышалось какое-то холодное неодобрение. Возможно, он решил, что Гумбольдт хотел сделать меня хозяйкой своего дома, и опасался, ибо я принадлежала к слишком низкому сословию, чтобы меня пускали на Роэноук.
Прошла минута или около того. Я пожелала, чтобы Пеппи подошла к телефону и выступила в качестве моей секретарши, но ей это было неинтересно. Наконец густой баритон завибрировал в телефонной трубке:
— Мисс Варшавски, я был бы очень благодарен, если бы вы нанесли мне визит сегодня вечером. У меня есть некто, с кем вам было бы обидно не встретиться.
— Давайте прикинем, — ответила я. — Дрезберг и Юршак находятся в госпитале. Трой под арестом. Рон Каппельман совсем не интересен мне. Кто же остается?
Он дружески расхохотался, желая показать, что непредвиденные осложнения в понедельник превратились теперь просто в неприятные воспоминания.
— Вы, как всегда, прямолинейны, мисс Варшавски. Уверяю вас, вы не станете мишенью, если нанесете мне визит вежливости.
— Ножи? Подкожная инъекция? Цистерны с химикатами?..
Он снова засмеялся:
— Позвольте только заметить, что вы будете сожалеть, если не встретитесь с моим гостем. Я пошлю за вами автомобиль в шесть.
— Вы очень добры, — ответила я церемонно, — но я предпочитаю приехать сама. И захвачу с собой друга.
Мое сердце бешено колотилось, когда я повесила трубку. Дикая догадка сверкнула в моем уме. У него в заложниках Кэролайн или Лотти. Я не могла связаться с Кэролайн, но позвонила Лотти в клинику. Когда она подошла к телефону, удивленная моей неугасающей привязанностью, я объяснила ей, куда собираюсь.
— Если ты не услышишь обо мне в семь, позвони в полицию. — Я дала ей номера Бобби — домашний и в полицию.
— Ты собираешься туда не одна? — обеспокоенно спросила Лотти.
— Нет-нет. Я беру друга.
— Вик! Надеюсь, не этого надоедливого старика? От него больше беспокойства, чем помощи.
Я засмеялась:
— Нет, в общем, я согласна С тобой. Я возьму кого-нибудь надежного и спокойного.
Только после того как я обещала позвонить ей сразу же, как покину дом на Роэноук, она согласилась, чтобы я поехала без полицейского эскорта. Когда она повесила трубку, я обернулась к Пеппи:
— Пойдем, дитя. Нанесем визит в логово богатства и власти.
Собака выразила свою заинтересованность, как всегда перед любой предстоящей экспедицией. Она следила за мной, навострив уши, пока я в последний раз проверяла свой «смит-и-вессон», а затем понеслась вниз по лестнице впереди меня. Мы ухитрились выбраться наружу без напутствий мистера Контрераса. Должно быть, он был на кухне и готовил ужин.