Валерия отошла в сторону, повернулась к раскрытым дверям балкона и замерла. В эти минуты песочные замки в её разуме рухнули. Она поняла, что вместе с Элиф умерла и её надежда на свободу, мечта вдруг потемнела и стала совершенно ненужной. Бастьен, королева Мария, семья Валерии… Всё это было сейчас так далеко, что не имело значения. Боже, да она перестала к ним стремиться, как только поняла, что и здесь можно быть полезной и жить хорошо. Элиф была голосом рассудка, не давала подруге опустить руки и идти по той дороге, которую протаптывали сотни замученных рабынь. А теперь её нет, а, значит, и голос рассудка замолчал. Ей не хотелось бороться, больше не хотелось, и она не станет. Что-то сломалось внутри неё, обесценив старания и дав наконец осознать, что всё это время Валерия против своей воли боролась с тем, с чем успела смириться.
Ахмед наблюдал за Валерией. Он видел, как подрагивают её пальцы и губы, как безжизненный взгляд устремляется в холодное небо. Он видел, что она еле стоит, пораженная услышанным, и не мог ничего сделать. Знал, если подойдёт, проявит хоть каплю сочувствия, нарвётся на отстранённый, регламентированный ответ. Да и нельзя жалостью добиться послушания. Нет, он не винил себя в принятом решении. Элиф призналась. Он не мог поступить иначе. Султаны должны принимать решения разной сложности и нести ответственность. Но Валерия… Ахмед не мог наблюдать за тем, как она страдает. И сгладить ситуацию тоже не мог. Не желая больше наблюдать за происходящим, он встал и быстро покинул покои. Двери за ним демонстративно захлопнулись.
Фатьма, которая вскочила на ноги для поклона, выпрямилась. Медленно, важной походкой она подошла к Валерии. Ей хотелось вытянуть из её боли как можно больше.
— Элиф правда во всём призналась. — Прошептала Фатьма, не скрывая улыбки. — Но она ничего про тебя не сказала. Это я навела повелителя на мысли о твоём участии. — Султанша сделала паузу, чтобы её следующие слова прозвучали более эффектно. — Ты только что предала всех, кто помогал тебе, Валерия. Больше никто и никогда не будет на твоей стороне.
После этих слов, Фатьма усмехнулась и взгляд её засиял. Да, она не избавилась от Валерии полностью, но она ударила её так сильно, насколько могла. Она перекрыла сопернице воздух и теперь ей ничего не оставалось, кроме как сидеть в своей комнатке и вместе с остальными девушками ждать, пока её выдадут замуж. Валерия и сама понимала, что обменяла свою совесть на право оставаться одной из тысячи других красавиц. Она отреклась от всего, что было ей дорого ради того, чтобы оставаться живой. Но нужна ли была ей эта жизнь, Валерия не знала.
Фатьма султан, мягкой походкой вышла из главных покоев и, остановившись, сделала глубокий вдох. Её душа ликовала, она ещё никогда не чувствовала такого морального подъёма и знала точно, чем история обернётся для неё. В глазах династии она будет добродетельницей. Валиде султан это точно оценит и ей вернут её Джихангира. Это был её триумф, её праздник. Она знала, что теперь никто не помешает ей вырастить из Шехзаде достойного наследника и посадить его не престол.
Примерно через полчаса гарем знал, за что казнили Элиф хатун и какова роль Фатьмы султан в этом деле. Имя султанши стало звучать в разговорах чаще, чем имя Кёсем. Даже Хюмашах султан была шокирована подобным. А через две недели после всего случившегося, гарем потрясла ещё одна новость. Валерия узнала, что беременна, и обещала правящей династии нового наследника.
"Вы мечтали"
— Ты осчастливила меня, Валерия. — Прошептал Султан, обнимая девушку и поглядывая на их отражение в зеркале. — Разве кто-то из нас мечтал о таком счастье? — Закрыв глаза, он наклонился к её шее и поцеловал.
Валерия только улыбнулась, вот только в её глазах не было настоящей радости. То утро, когда она узнала о беременности, станет для неё одним из самых важных. Точкой невозврата, после которой её судьба и судьба Ахмеда решена и больше не имеет каких-то вариантов развития. Она бежала в главные покои, нарушая все правила, чтобы сообщить Султану эту новость, но вместо присущей молодым матерям радости, она чувствовала лишь неизбежность и отсутствие желания тянуть время.
— Вы мечтали, — так же тихо и нежно ответила она, отстраняясь от Ахмеда.
— Селен Султан, — вдруг произнёс он, не отводя взгляда от их отражения в зеркале. — Тебе нравится?
— Кто она? — Поинтересовалась Валерия, немного нахмурившись. Она никогда раньше не слышала этого имени. Ахмед усмехнулся.
— Я выбрал для тебя имя. Мне нравилась Валерия хатун, но Селен Султан я буду любить.