— Прошу тебя, Хюмашах, прекрати и сядь. У нас кружится голова.
— Как вы можете быть так спокойны? — Хюмашах замедлила шаг, но ходить не перестала. Ей нужно было куда-то деть своё беспокойство, и движение помогало ей сосредоточиться.
— А почему мы должны переживать? — Сафие снова потянулась за кружкой. Кофе она любила больше, чем любой другой напиток. И хоть когда-то в Османской империи он был запрещён, она с первых дней во дворце пристрастилась к нему.
— Я смотрю, крепость вас не пугает, Валиде? — Наконец Хюмашах остановила. — Моих советов вы не слушали, а теперь ещё и смерть Шехзаде. Никто не скажет, что так распорядилась судьба, все обвинят вас. — На мгновение она замолчала. — А где Фатьма?
— Мы приказали ей уезжать, как только Повелитель перешагнёт порог дворца. Его так разозлил ваш приезд. Представь, что он сделает с Фатьмой, если узнает, что и она тут была? — Сафие допила содержимое своей кофейной кружки и, изящно взмахнув рукой, приказала унести поднос. — Её нужно защищать. Без нашей помощи она погибнет.
— Защищать? — Хюмашах совершенно не понимала свою мать, её мотивы, намерения, всё казалось туманным. — Вы защищаете сумасшедшую и отказываетесь покровительствовать другим девушкам. Кого бы я не привела, даже Селен и та не подходит вам.
— Ты права, мы защищаем сумасшедшую, что верна нам до кончиков волос. И мы не хотим поддерживать ту, что откажется от нас в любую секунду.
Хюмашах выдохнула. В словах Сафие наконец появилась логика.
— И всё же, это не стоит того. У Фатьмы нет ни власти, ни расположения Султана. Что она может вам дать?
— Силу. — Сафие наклонилась вперёд, словно желала поделиться с дочерью тайной. — Мы скажем ей узнать, и она узнает, мы скажем ей украсть, и она украдёт, мы скажем ей убить, и она убьёт. Её верность была много раз проверена.
— Вот как… во дворце вам нужен не союзник, а наёмный убийца. — Хюмашах начала успокаиваться, внутри у неё всё похолодело от слов матери, от пришедшего понимания. — Конечно, ведь всё остальное давала вам я. Что же, можете запомнить раз и навсегда. Помогать вам я больше не стану. Теперь, если за ваши грехи вас настигнет расплата, я и не стану вас спасать.
Хюмашах учтиво кивнула, подождала ещё секунду и направилась к двери. Она была готова уехать, но не знала, что её мать — человек, готовый на всё, ради достижения своих целей. У неё был ещё один козырь, его Хюмашах никогда не проигнорировала бы.
— Как поживает твой муж? Насколько нам известно, ради шанса управлять гаремом, ты добилась развода. Скажи, Хюмашах, твой муж с этим согласен? — Сафие замолчала, с улыбкой наблюдая, как её дочь замерла у самой двери, как её ладони сжались в кулаки, а сама она напряглась, приготовившись к новой атаке. — Может нам стоит написать ему? Сказать, что развод ещё можно отменить? Ваш брак не был счастливым, понимаю, но скорее всего, всё ещё может наладиться.
— Вы не посмеете. — Фыркнула Хюмашах, не оборачиваясь. Шантаж, метод к которому Сафие прибегала крайне часто. К этому следовало быть готовым. Хюмашах сама открыла дверь покоев и спешно перешагнула порог. Она не хотела давать матери шанс выудить из неё какие-нибудь обещания.
***
Как странно, что новость, присланная в мелкой записке в вечерний час, так быстро разлетелась по всему дворцу. Из уст в уста, от евнуха к калфе, от девушки к девушке и от повара к стражникам расходилось известие, что у правящей династии новый наследник. Все уже знали, что Селен в старом дворце родила сына, и что Султан, бросив все дела, поехал к ней.
Эта новость не стала тайной и для Кёсем. Султанша сидела на своей кровати, одна, в тёмных покоях и, нахмурившись, смотрела в пустоту. У Селен родился мальчик. Этого следовало ожидать, но принять это было сложно. И страшно. Договор, который они заключили, успокаивал Кёсем. Селен обещала не идти против интересов Кёсем, поддерживать её, они договорись быть на одной стороне. В течение всей беременности Селен они хорошо общались, выходили гулять, многое обсуждали. И хоть Кёсем не была общительной, Валерия, даже после того как получила новое имя, осталась её землячкой. Это дало Кёсем шанс поговорить на родном языке, поделиться воспоминаниями и не бояться, что за это её осудят. Наверное, греческое происхождение и европейское воспитание сделали Селен и Кёсем идеальными собеседницами друг для друга.