— Не надо сейчас. — Валерия представила, как огромная толпа народа, включая Фатьму и Кёсем, нависнет над её крошечной дочерью. Представила, как они начнут обсуждать её, разговаривать, строить планы. Нет, она этого не выдержит. — Назначим церемонию, когда вернёмся во дворец.
— Так нельзя, это может случиться ещё не скоро. Ты ещё не оправилась.
— Едем завтра утром. — Вдруг заявила Валерия, взглянув на Султана уверенно и строго. — Я всё перенесу, это не сложно.
Султан посмотрел на неё с неким сожалением. Стараясь хоть как-то помочь ей справиться с душевными страданиями, он успокаивающе погладил её по голове, после чего обнял. Выражение лица Валерии не изменилось. Она вновь ничего не почувствовала.
"Вселенная не хочет, чтобы она забывала"
Весь день, с момента пробуждения и до вечера, Валерия провела в полном молчании. Она лежала, обняв подушку, и смотрела на кроватку дочери. Когда ей представили женщину, что выбрали кормилицей, султанша никак не отреагировала. Лишь взглядом наблюдала за каждым движением этой женщины, когда та хотя бы на метр приближалась к ребёнку. Еду приносили в её покои целыми подносами, по приказу Сафие готовили Валерии множество различных блюд, дабы она могла выбирать, что пожелает. Но труд поваров пропал зря, ведь к еде Валерия даже не притрагивалась. Ахмед сходил с ума. Он не мог получить даже капли её внимания, даже поговорить с ней, а все попытки заканчивались тем, что Валерия как можно сильнее укутывалась в одеяло и закрывала глаза. Притворяясь спящей, она уходила от всех разговоров.
Перед наступлением темноты во дворец доставили платья, которые Валерия шила как раз к рождению ребёнка. Это было платье, в котором на следующее утро она должна была уехать, и ещё одно, в котором явилась бы на праздник. А также украшения, несколько флаконов духов, обувь и самое главное — корона, похожая на диадему, в два ряда собранная из жемчуга. Бусины увеличивались к центру, создавая красивый и плавный подъём. Корона была подарком Султана, заказанным ещё несколько месяцев назад. Подарок он решил преподнести сам. Но переступив порог покоев, его встретил грозный взгляд Валерии. Она шикнула, приложив к губам палец, и снова опустилась на подушку, всматриваясь в лицо спящей дочери. Это стало последней каплей для Ахмеда. Ему казалось, что он в одиночку пытается штурмом взять крепость. Злясь и чувствуя собственную беспомощность, он наконец оставил Валерию в одиночестве.
Следующую ночь они провели порознь. А утром Султан отдал сразу несколько приказов, которые затрагивали всех. Ахмед отправил в главный дворец несколько писем. Одно было с приказом подготовить праздник в честь новорождённой султанши и достойно встретить его и Селен. Во втором же письме он обращался к Хюмашах лично. Она уже должна была успеть вернуться и быть готовой исполнить просьбу Падишаха. Так же он сообщил, что им нужно две кареты. В одной должны были ехать они с Валерией, а в другой кормилица с новорождённой султаншей. Ахмед хотел отвлечь Валерию, остановить её зацикленность на ребёнке и попытаться вывести хоть на какой-то разговор.
***
Кёсем была готова. Когда во дворец пришло письмо с приказом подготовить праздник, султанша уже слушала музыку, которую должны были играть в тот вечер. Все блюда были приготовлены в соответствии с причиной праздника. В день, когда приедет Повелитель, настал бы третий день со дня рождения; планировалась церемония наречения, а после, ещё через три дня, праздник, который и должна была подготовить Кесём. Так было положено, но репетировать начали уже сейчас.
Не смотря на то, что музыка Кёсем вполне устраивала, она не могла отделаться от мысли, что готовит приём для своего противника. Да, она рассчитывала на благоразумие Селен. Да, она готова принять этого малыша и его положение. Да, она знала, что ребёнок не виноват в созданных законах. Но даже если он не захочет трона, если его мать будет в стороне от интриг, в глазах народа и врагов Кёсем этот мальчик станет орудием. На Шехзаде Джихангира никто не возлагает надежд. У Фатьмы нет союзников, а её сына, скорее всего, также запишут в сумасшедшие. С каждой такой мыслью, с каждой минутой рассуждений, Кёсем всё больше хмурилась. Она беспокойно водила пальцем по своим губам, в определённый момент даже перестала слушать музыку. Очнулась она только тогда, когда её окликнула Хюмашах.
Кёсем невозмутимо взмахнула рукой, приказав девушкам прекратить играть. Только после этого, она встала со своего места и, повернувшись к Хюмашах, почтительно кивнула. Кёсем уже давно никому не кланялась, даже Султану она лишь кивала. Ей казалось, подарив династии так много наследников, она может считать себя равной многим в этом дворце. Хюмашах относилась к этой привычке снисходительно, она давно к этому привыкла и не обращала внимания. Тем более сейчас её заботило совершенно иное.