— Я знаю, что это Сафие султан приказала тебе приехать. — Хюмашах осторожно закрыла за собой дверь. — Нам нужно поговорить об этом, Хасан.
— И я рад нашей встрече, любимая женушка. — Мужчина, седой и внешне уже престарелый, расставил руки, словно собирался обнять Хюмашах.
Султанша сделала шаг на встречу мужу, но в её дейсвтвиях не было и капли тепла. Нахмуренные брови, суровый и уверенный взгляд. Если бы она могла, уже давно бы удушила мужа подушкой.
— Ты не любишь меня, Хасан, — отрезала Хюмашах. — И никогда не любил. Я знаю, чем моя мать напугала тебя, думаешь, потеряешь свой пост наместника? Так вот, я предлагаю тебе сделку. Ты уедешь, а я уговорю Повелителя оставить тебе всё, что у тебя есть. Даю слово, твоя власть никак не пошатнётся.
— Твоё слово не имеет для меня ценности, Хюмашах. — Хасан сложил руки за спину и приподнял голову. — Мой авторитет всё равно пострадает. Муж с женой спят в одной постели, а не в разных дворцах.
— Тебя много лет привлекает постель других женщин, — фыркнула Хюмашах.
— В этом виновата ты, любимая. Твоё упрямство отталкивало меня, но, возможно, теперь всё изменится. — Хасан усмехнулся своим же словам. — Тебе придётся вернуться, другого исхода не будет. Повелитель полностью со мной согласен.
— У меня не было выбора дома, ты всё решал за меня. Думаешь, я поверю, что будет иначе? — Хюмашах шагнула вперёд, готовая кинуться на мужа с кулаками. — Здесь ты не можешь мне угражать! В стенах этого двореца ты никто. Моё слово будет решающим.
И в этот момент казалось, у Хасана закончилось терпение. Поэтому он поступил так же, как поступал дома, ухватил жену за плечи и потащил куда-то в сторону. Хюмашах сжалась, подобно ребёнку, она знала, что сопротивление могло сделать только хуже.
— Ты думаешь, что сможешь что-то решить? — Хасан притянул жену к себе, заставив смотреть ему в глаза. — Последний раз ты принимала решения, выбирая цвет свадебного платья. Перед лицом Всевышнего, теперь я говорю за тебя!
Хюмашах медлила всего секунду, прежде чем ответить.
— У тебя давно нет собственного голоса, Хасан. Ума не хватит говорить за двоих!
Селен вела Султана по длинному пути, сразу к выходу ей идти не хотелось. Они проходили поворот за поворотом, разговаривали, наслаждаясь обществом друг друга. Селен знала, что Ахмед собирается куда-то уехать, и хотела провести с ним как можно больше времени. Проходя мимо комнат, которые предназначались родовитым гостям, Селен громко рассмеялась. Но Султан ей не ответил, замер, будто что-то заметив. И через пару секунд они оба услышали женский крик.
Хюмашах султан, зарыв руками голову, громко закричала. Распахнув двери, Султан перешагнул порог комнаты и, оказавшись рядом, схватил Хасана за руку. В то же мгновение паша, словно очнувшись, отступил в сторону. Он не ожидал, что кто-то его остановит, не ожидал, что крик вообще кто-то услышит. Селен последовала за Султаном и замерла в испуге. Увиденное так её поразило, что она забыла о всех планах на этот вечер.
Султан отпустил руку Хасана паши и, взглянув на Хюмашах, потребовал объяснений. На что, видимо, совсем осмелевший паша ответил коротко, но с уважением:
— Всё, что между мужем и женой, Повелитель, должно оставаться между ними.
Ахмед понял, что отговорки Хюмашах, не были обусловлены растерянностью, а лишь только страхом. Она боялась что-то ему сказать. А именно этого Ахмед всегда желал избежать, ему хотелось, чтобы любой мог подойди к нему и рассказать о страхах или бедах. Выходит, его титул заставляет его же родственников молчать.
После того как в покоях появился Султан, Хюмашах быстро успокоилась. Это было её талантом, даже потеряв самообладание, быстро его возвращать и внешне оставаться абсолютно спокойной. Она осторожно встала, заправила за ухо волосы и попросила разрешения уйти. Стоило ей это сказать, как Селен протянула ей руку.
— Давайте я вас провожу. — Неожиданно для себя Селен забыла о своих подозрениях, забыла про то, что возложила на султаншу вину за смерть сына. Сейчас её охватила жалость, в которой Хюмашах, возможно, не нуждалась.
Они вместе вышли из покоев. Султанша держалась гордо, не теряя присущей ей царственности, не смотря на покрасневшие глаза и трясущиеся пальцы рук. Какое-то время они шли в тишине, но когда большая часть пути осталась позади, Хюмашах вдруг заговорила:
— Мне не надо было к нему идти. — Её слова звучали задумчиво. — Всё это не в первый раз, нужно было знать, чем закончится разговор. Мою мать Хасан всегда боялся больше, чем меня.