Нет, она не может. Она не должна поступать так же, как Фатьма. Тем более на глазах Джихангира… Было бы крайне жестоко заставить сына наблюдать за смертью матери, особенно такой страшной. Да и что она потом скажет Ахмеду? Как объяснит свой поступок? Может быть, он её и поймёт, но не оставит без наказания. Скорее всего, отправит подальше, оставив Эсманур при себе. Получается, из-за Фатьмы Селен лишится и второго ребёнка. Нет, нельзя, она не может так поступить.
Селен развернулась и пошла обратно. Ей стало лучше, она что-то шептала себе под нос: то ли молитву, то ли бессвязный набор слов. Так Селен добралась до своих покоев. Прислуги там не было, Эсманур хныкала, словно после истерики. Вероятно, она уже давно одна и сильно напугана. Забыв о словах Хюмашах, Селен подхватила дочь на руки и крепко прижала к себе. В покоях было холодно, с улицы тянулись ползучие струйки прохладного воздуха. Наконец успокоив дочь, Селен захлопнула двери балкона. Начиналась осень.
***
Всё утро Кёсем собиралась, она уже пару дней наблюдала, как её вещи и вещи её детей раскладывают по сундукам, большим и маленьким, как Эдже перебирает украшения своей госпожи, подбирая кольца и подвески к платью. Сегодня Кёсем и Ахмед покинут дворец на несколько дней. Об этом знали многие, и Селен в том числе, поэтому вот уже третью ночь Султан проводил с ней. Ему никогда не хотелось выбирать. И если бы он мог дать гарантию, что совместная поездка не создаст пропасть вражды между его женами, он бы взял их двоих. Начало осени было очень любимо Повелителем. Наблюдение за тем, как зелёные кроны деревьев превращаются в золоченные купола, дарило ему какой-то странный покой.
Когда сборы были окончены, султанша оглядела их и приказала ждать, когда будут готовы кареты. Образ для самой поездки был подобран с непревзойденной точностью. Платье изящно подчёркивало её фигуру и гармонично смотрелось с накинутым на плечи дорожным плащом. Когда сборы были окончены, Эдже обратилась с вопросом к Кёсем. Служанка интересовалась, не захочет ли султанша попрощаться с Селен, и та отрицательно покачала головой. Последнее время она думала о той дружбе, что скрепила их, и боялась, что она вот-вот рассыпется, чего ей не хотелось. Впервые кого-то она посчитала союзником, а не врагом, и Кёсем хотелось сохранить эти отношения. Она боялась, что во время прощания Селен что-то скажет или сделает, что намекнёт на разлад в альянсе. Нет, лучше уехать молча.
Кто-то постучал в дверь. Кёсем разрешила гостям войти. Это оказалась Дженнет калфа, которая пришла сообщить, что карета готова, и можно уезжать. Для себя проводов Султан тоже не устроил, всё же не в военный поход уходит. Поэтому никто даже слово об отъезде Монарха не обронил. Даже Селен не знала, когда именно он уедет.
Кёсем уезжала весёлая, она усаживала детей в отдельную карету, которая должна была следовать сразу за той, в которой будет Повелитель. Каждого ребёнка она гладила по голове, нежно называя по имени, и только потом помогала подняться по шатким ступенькам в карету. Лично закрыв дверцу, она ещё раз окинула их взглядом, словно пересчитав на всякий случай. И в тот момент, когда она обернулась, ей захотелось взглянуть на дворец. Султан уже ждал её в карете, но… Что-то подсказывало ей: «Подожди, ещё не время». Обернувшись, Кёсем глубоко вздохнула. Отсюда хорошо было видно комнаты султанш. Вот самый маленький и уютный балкончик, перила которого укрыты каким-то вьюном, — это покои Селен. Сразу над ним возвышался широкий балкон — покои самой Кёсем. Она даже могла разглядеть очертания дивана, стоящего у самого края, сидя на котором султанша пила кофе. А вот тот, на этаж ниже покоев Селен и значительно левее, — маленький балкончик Фатьмы. Кёсем удивилась, ведь казалось, он был пустым: ни цветов, ни мебели. Но вдруг там появилась фигура, и Кёсем инстинктивно нахмурилось. «Вот оно», — вторил внутренний голос. — «Смотри». Это была фигура самой Фатьмы, которая горделиво оглядывала сад. Кёсем насторожилась. Что её смущает? Может быть, им стоит задержаться или вернуться?
— Кёсем? — Ахмед открыл дверцу кареты и посмотрел в сторону султанши. — Всё в порядке?
Она отвернулась от дворца, и лицо её озарилось добродушной улыбкой. Ничего не ответив, Кёсем села в карету. Желание наблюдать за сумасшедшей Фатьмой тут же пропало. Предвкушая прекрасную поездку, она забылась в приятных мыслях.
***
Когда на город спускается вечер, можно увидеть необычную картину: последние бархатные лучи солнца окрашивают небеса в малиново-алый цвет, и на фоне этого дворцовые купола зловеще чернеют. Куда-то пропадает блеск их золота, но всего на несколько мгновений. Потом, когда последний луч солнца вспыхивает и медленно гаснет, на купола устремляется холодный лунный свет. И вот тогда, эти купола хочется потрогать. Они величественны и по-настоящему уникальны. Селен любила наблюдать за этими изменениями, стоя на султанском балконе. Нет, куполов самого дворца видно не было, но, если присмотреться, можно было увидеть их отблески на стенах, листве деревьев и даже совсем чуть-чуть в тёмных водах Босфора. Ей так хотелось именно сейчас в эту самую минуту оказаться там, на том самом балконе. Надеясь на благосклонность хранителя покоев, ведь по идеи она не может входит в главные покои когда Султана нет во дворце. Селен поправила причёску, проверила, спит ли Эсманур, дав указание служанкам ни при каких обстоятельствах не покидать комнаты, Селен пошла искать возможность спокойно всё обдумать. Слова Хюмашах не покидали её, она жалела, что, выйдя из её покоев, не пошла к Повелителю. Не рассказала ему, что услышала, не попросила о помощи и поддержке, не спросила, как ей теперь жить под одной крышей с Фатьмой. Он бы решил этот вопрос. Он бы точно знал, что делать.