— Знаешь, я всё же войду, хочу убедиться лично.
Хюмашах сделала шаг к двери, но Менекше, отступив назад, преградила ей путь. Теперь она точно выглядела напуганной, хоть и пыталась это скрыть.
— Простите, мне приказано…
— Я знаю, что тебе приказано. — Улыбка пропала с лица Хюмашах, она видела, что-то не так, и обязана была вмешаться. — Отойди.
Ещё некоторое время Менекше стояла, не двигаясь. Вероятно, настолько преданной делу служанки не найти больше. Хюмашах удивилась такой упёртости. Обернувшись, она что-то сказала одной из сопровождавших её девушек, и та куда-то ушла. Сама же султанша терпеливо сложила руки за спиной и сказала, что будет ждать. Вернулась поверенная Хюмашах уже вместе с хранителем главных покоев и парой молчаливых стражников. Они быстро оттащили Менекше от двери, освободив дорогу.
Внутри было пусто. Оказавшись в покоях, Хюмашах увидела только разозлённую Дильрубу, которая по-детски хмурилась и надувала губки. Вот только в её детских нахмуренных глазах сиял вовсе не детский гнев. Хюмашах даже не ожидала, что эта милая девочка так умеет. Однако самой Халиме в покоях не было. Ни в этой комнате, ни в той, что занимала Дильруба.
— Где Халиме?
Менекше замялась, но стоило ей приоткрыть рот, как громким голосом Дильруба приказала ей молчать. Ослушаться Менекше не посмела. Гордости и уверенности Дильрубе было не занимать. Верно говорят, что Халиме всё это время растила из неё ручного стражника. Возможно, подумала султанша, если бы сейчас эту девочку заперли где-нибудь, морили голодом или угрожали смертью, она бы не выдала свою мать. Это внушало страх и в то же время уважение. Но догадаться, куда пропала Халиме было не сложно. Зюльфикяр сам предложил проверить кафес. Он полагал, что Халиме захотела провести всё это время с сыном, пока никто не наблюдает. И Хюмашах была полностью согласна с этой догадкой. Она ещё раз взглянула на Дильрубу. У неё краснели щёки от переполняющей её злости. Оценив увиденное, Хюмашах вновь обратилась к хранителю покоев, который уже начал раздавать указания. Она хотела, чтобы он кое-что принёс из покоев султана. Ей была крайне необходима эта вещь.
***
Ночь казалась самой благоприятной. Пока что светлая, безветренная она придавала Халиме султан сил. Во тьме она чувствовала себя лучше, чем днём, так было с самого первого её дня во дворце. Халиме знала, что ей повезёт, точно повезёт. Да, пришлось потерять много времени зря, уговаривая Мустафу выйти на улицу. Он сопротивлялся матери, боялся, кричал, что за ними скоро придут. Халиме пыталась объяснить ему важность этого риска, пыталась изобразить перспективу этого шага. Но он не хотел, упёрся, охваченный страхом. Поэтому, выдохнув, Халиме с ужасом поняла для себя, что хоть внешне Мустафа стал взрослее, внутри всё равно оставался ребёнком.
Прикрикнув, она сжала его руку и, подхватив уже подготовленный свёрток, потянула сына за собой. Оставалась самая малость: чуть дальше от кафеса, на менее охраняемой территории их ждала карета. Самая простая и скромная, не на таких путешествуют члены династии. Замысел был в том, чтобы увести Шехзаде и спрятать, но под самым носом у Султана. Поэтому далеко его не увезут, нужно только поторопиться. Времени было и так потрачено много, на всю скрытность и всю осторожность.
Они уже прошли больше половины пути, как вдруг Мустафа остановился. Он замер, судорожно оглядываясь. Халиме начинала злиться, она чувствовалала, что промедление может дорого им обойтись.
— Идём, Мустафа. — Она потянула сына за собой, но он дёрнул её за руку и жалобно посмотрел на мать.
— Давайте вернёмся, Валиде? — Он попятился. — Прошу, давайте вернёмся.
Что-то шло не так, Халиме уже приготовилась идти дальше, как вдруг услышала странные звуки. Сначала она, прислушиваясь, пыталась понять, что это. Звук нарастал, будто приближаясь, и через пару мгновений Халиме смогла различить шаги и редкие голоса. Холод прокатился по её спине, она потянула сына за собой, держа Мустафу за руку. Он, повинуясь, следовал за матерью, охваченный страхом и паникой. Карета была уже видна, когда Халиме с ужасом услышала стук лошадиных копыт. Неужели кто-то догадался догонять женщину по саду, сидя на лошади?
Всадник быстро обогнал их, преградив дорогу. Халиме ринулась в сторону, но там уже были пешие воины, а точнее подчинённые хранителя покоев. Они не медлили, несколько человек подхватили Мустафу под руки и потащили в сторону. Их не останавливало ничего. Ни то, что он Шехзаде, ни его сопротивление, ни его крики и мольбы. Халиме пыталась удержать сына, но кто-то абсолютно наглым образом обхватил её талию и дёрнул в сторону. Рука Мустафы выскользнула из её ладони. Она закричала, а Мустафу потащили обратно в кафес. Халиме разрывала ненависть, боль и желание закричать так, чтобы каждый стражник тут же потерял слух и скрючился от боли. Но она не могла, её сил не хватало даже на то, чтобы вырваться из крепких объятий. Когда до неё донеслось безнадёжное «Мама!», Халиме показалось, что её кто-то ударил. Она не знала куда и чем, даже не слишком чувствовала боль. Тем временем Мустафу быстро вернули к кафесу. Он пинался, заламывал руки, кричао и слёзно просил отпустить его. Но всё вернулось на круги своя в глазах хранителя покоев, когда Мустафу втолкнули обратно в комнату, где он провел несколько последних месяцев и захлопнули двери.