Холод волной прокатился по спине Ахмеда. Неожиданная дрожь скользнула по его рукам до самых кончиков пальцев. Подозрение, что только что образовалось, начало разрастаться. Всё сходилось, Селен приходила в комнату Фатьмы, так сказал Джихангир, о их вражде знал весь дворец, а в далёком прошлом Фатьма не побрезговала попыткой убить Селен. Тогда мотив ещё более ясен. Но разве она могла?
— Он прекрасен! — Звенящий голос Селен привёл Ахмеда в чувство. — Посмотрите, какие паруса! Никогда не видела такого судна.
— Селен, мне сказали, ты приходила в покои Фатьмы в ту ночь, — поддавшись неожиданной идее, спросил Султан.
— Да, приходила. Простите, я не понимаю, что должна ответить.
— Не бойся, — он почувствовал себя некомфортно, мысль о вине Селен начали казаться ему чем-то отвратительным и безосновательным. — Просто скажи, о чём вы говорили.
К удивлению Султана, Селен вздрогнула, поджала губы и опустила голову. Несколько секунд она собиралась с мыслями, но потом, будто сдавшись, выдохнула. У неё опустились плечи, она облокотилась локтями на перила балкона и закрыла лицо руками.
— Если я расскажу, вы посчитаете меня виновной. — Голос звучал приглушенно и слабо. — Если я расскажу, весь дворец скажет, что я её убила…
— А это так? — Замерев в ожидании пугающего признания, настороженно спросил Султан.
Вдруг Селен выпрямилась, она схватила его за руку, глядя прямо ему в глаза. Казалось, она сама не знает и ждёт вердикта. Её губы задрожали от волнения, взгляд наполнился отчаянием и решимостью. Она оказалась так близко к нему, что её шепот было отчётливо слышно.
— Вы мне скажите. Посмотрите на меня и скажите.
— Что она сказала тебе, Селен?
Мгновение тишины и девушка, словно боясь чего-то, наклонилась прямо к его уху, проговорив ещё тише прежнего:
— Она призналась, что убила нашего сына. Сказала, глядя в глаза и смеясь.
— Ты причастна к пожару? — Услышав ответ, Ахмед чётко для себя решил, что даже если Селен скажет «да», он никак её не накажет, потому что наказание за убийство члена династии — смерть. И Фатьма всё равно бы понесла это наказание, по приказу Султана или по воле Селен. А может это была воля Всевышнего.
— Решите сами, я приму любой исход, Повелитель. — Девушка медленно отпустила его руку и снова перевела померкший взгляд на Босфор. — Приму любое ваше решение.
***
— Дильруба, не сопротивляйся! — Громко приказала Хюмашах. — Повелитель одобрил это решение, сделанного не воротишь.
— Я не поеду в Египет! Вы заперли моего брата, а теперь мать! Сначала отпустите их, и тогда я поеду.
Хюмашах разочарованно покачала головой. Она обернулась, посмотрев на двух стражников, что стояли позади неё.
— Ты султанша, Дильруба. Султанша по отцу, по матери, по крови, как тебе будет угодно. — Хюмашах старалась говорить мягко, но поучительно, немного свысока. — Ни одна из рождённых султанш не выбирала свою судьбу, не выбирала мужа, не выбирала, куда ехать и где жить. Женщины рождаются, чтобы помочь Династии, чтобы Повелитель мог скрепить важные узы, женщины играют огромную роль в политике, рожая пашам сыновей. Они — печати на договорах, подписи на документах, гарантия продолжения рода, приносящее могущество правящему Султану и всей династии. Ты молодец, что не питаешь надежд, не ждёшь рая за дверями спальни. Тебе придётся рано повзрослеть, наберись ума, подумай… — Хюмашах протянула девочке руку. — Езжай по своей воле, тебя это от многого спасёт.
— Я не печать, не подпись и не вы! — Возразила Дильруба. Сунув руку под подушку, лежащую на стуле рядом с ней, Дильруба вынула изогнутый кинжал и направила на султаншу. — Я не поеду в Египет! Я останусь с матерью!
— Халиме дала тебе этот кинжал? Ты же…