***
Айрис столкнулась с Ахмедом по пути в главные покои, напуганная, она бежала, не разбирая дороги, а увидев Султана, упала на колени и громко запричитала. Стоило Султану лишь немного разобрать, что она говорит, как он тут же направился в главную комнату гарема. Переступив порог, он замер, оглядывая девушек, что склонились в поклоне, и не мог понять, что не так. Хатун сказала, что Селен с Кёсем в опасности, что девушки бунт устроили, а тут всё хорошо. Не дожидаясь чьих-либо объяснений, он пересёк общую комнату, поднялся по лестнице на этаж с покоями и, оказавшись рядом с покоями Селен, без стука вошел в комнату.
То, что он увидел, было достаточно неожиданно. Селен покачивала на руках дочь, успокаивая её, а Кёсем сидела рядом, осторожно поглаживая девушку по руке. Услышав стук двери, они обе подняли головы и замерли, словно только и ждали его появления. Селен медленно положила Эсманур в кроватку и посмотрела на Кёсем, словно спрашивая у неё разрешения. Та кивнула, и Селен, подобно ребёнку, встала и, подойдя к Султану, обняла его.
— Мне так страшно, — шептала она, прижимаясь головой к его плечу, словно боясь, что кто-то подслушивает. — Так страшно…
— С вашего позволения, Повелитель. — Кёсем тоже встала, учтиво кивнула и, ещё раз коснувшись руки Селен, вышла из комнаты. Как бы она не относилась к Селен, видеть любимого мужа с другой женщиной было ей неприятно.
— Что там произошло? — Взяв Селен под руку, Султан проводил её к небольшому диванчику у самого окна, усадил и устроился рядом. — Чего ты испугалась?
— Они не любят меня, — девушка говорила тихо, но она не плакала, не волновалась, скорее была ошарашена и очень удивлена произошедшим. — Обвиняют в смерти Фатьмы султан. А что если они не остановятся? Что если придут в мои покои? — Она схватила Ахмеда за руку, крепко сжав его ладонь. — Вы рассказывали про Хюррем султан, девушки пришли и сожгли ей лицо, что если и за мной придут? Что если придут за Эсманур?
— Что ты говоришь? Никто не посмеет приходить к тебе. Слышишь? — Султан посмотрел на кроватку с дочерью. — Тем более никто не посмеет прикоснуться к Эсманур.
Селен облокотилась на спинку дивана, не отпуская его руки.
— Надо что-то сделать, чтобы они забыли… после траура. Праздник какой-нибудь. А сейчас двери на замок закрывать буду.
— Хочешь я сегодня же вышлю их всех? — Султан снова перевёл взгляд на жену. — На невольничий рынок, всех до единой.
— Нет. — Она ещё сильнее сжала его ладонь, немного опустив голову. — Кёсем султан обещала, что с девушками ничего не случится, если они нас отпустят. Нельзя показывать, что слово султанши ничего не значит.
Ахмеду захотелось рассмеяться, подумать только, ей предлагают решить судьбу целого гарема, а она думает о чести соперницы. Неужели у двух этих женщин получилось сделать то, что не получалось ни у каких других султанских жён? Неужели теперь, когда траур закончится, они все заживут спокойно, в мире. Да, обязательно, нужно только это сохранить. Не дать временным помехам лишить Династию такого счастья.
— Не уходите сегодня, — проговорила Селен, устраиваясь поудобнее. — Не оставляйте меня этой ночью, этот страх… он не проходит.
— Не уйду, — ответил Султан, с неким облегчением заметив, что Эсманур заснула, а значит маленькую султаншу страхи уж точно не тревожат.
"Она уже никогда не вернётся"
«Селен султан просто смотрела на огонь. Просто стояла и смотрела, как же ей хватило сил? На мгновение я подумала, не она ли подожгла комнату, но, разумеется, нет. Нет, она не могла! Она была со мной, в покоях Халиме!» Большую часть ночи Султан провёл вновь обдумывая случившееся, наблюдая как Селен, уткнувшись носом в мягкую подушку, спокойно спит, он с ужасом для себя понимал, что обе версии могут быть правдой. Но за убийство Шехзаде Фатьму бы всё равно казнили, так что можно считать султанше повезло. А может нет. «Мама спорила с Валерией», — сказал отцу Джихангир, когда того всё же удалось расспросить. — «Она говорила, что расскажет вам». «Я уверена, Повелитель», — в тот же день допрашивали и Сурейю: «Это Селен султан сделала, вероятно, облила ковёр маслом из лампады, вот спальня и загорелась». Много кто говорил, что Селен с хладнокровием и даже странным удовольствием наблюдала за тем, как горят покои. «Если я расскажу, вы посчитаете меня виновной».