— Селен султан, госпожа.
— Не надо. — Теперь она узнала этот голос. — Не буди её, я зайду позже.
— Нет, я не сплю, — поднимаясь, проговорила Селен. Оказалось, она уснула, сидя на краю кровати, укутанная во всё тот же платок. Простым взмахом руки Селен выпроводила Айлин в детскую, обратившись наконец к Султану.
— С вами всё в порядке? Я слышала… впрочем, не важно, что я слышала.
— Всё больше, чем в порядке. — Ахмед улыбнулся ей, сел рядом и крепко обхватив её талию, обнял, словно они могут больше никогда не встретиться. — У всех всё хорошо.
Селен закрыла глаза и, когда она почувствовала, что все выдуманные ею предрассудки оказались беспочвенны, её снова потянуло в сон. Но через мгновение она вспомнила, чем сегодняшнее утро примечательно. Она уезжает! Собранные сундуки с вещами стояли в ряд, от кровати к двери, узлы с вещами служанок тоже были собраны, оставались считанные часы, а может и минуты до отъезда. Султан не просто так пришел, он не просто так обнимает её, это — проводы.
— Скажите, — начала она, — когда… в какой момент я вас заинтересовала?
На секунду в комнате образовалась тишина, Ахмед отпустил девушку и заглянул в её глаза, словно пытаясь вспомнить, с чего это началось, когда первый раз его интерес вспыхнул. Когда эта жаждущая своды беглянка стала для него чем-то более интересным, чем прочие девушки, и кем-то более любимым, чем все остальные.
— Когда были проводы, ты держала на руках Джихангира, смотрела на меня и боялась, что кто-то заметит. Тогда я представил, что ты могла бы держать на руках наших детей, таких же красивых и с таким же прекрасным характером, как у их матери. Мне захотелось забрать тебя с собой, всего на мгновение мне захотелось остаться и никуда не ехать. Тогда мне казалось что у нас очень много времени, у всех нас.
***
Карета ждала в саду, около самого выезда из него через главные ворота. Никто, кроме Султана, обычно не покидал дворец через эти ворота. Карета не была скромной, это большое сооружение, не простое, с местом для прислуги. Все сундуки и свёртки везли в отдельной повозке, несколько человек вооруженной охраны, два кучера. Ахмед вёл Селен за руку, вместе они вышли из покоев. Время уже шло к полудню, когда подготовка и все сборы были окончательно завершены. Когда они вместе проходили через гарем, она улыбалась, будто эта поездка просто небольшой отпуск. Собственно, по словам Султана, так оно и было. Небольшой отдых за пределами столицы до наступления морозной зимы.
Кёсем так же решила проводить Селен. Перед тем как сесть в карету, они перекинулись парой слов. Кёсем, кажется, была удивлена не меньше, чем сама Селен, и до сих пор не понимала, зачем нужны были такие меры. Ахмед не делился с ней планами на счёт гарема и вопросами улаживания этой истории с Фатьмой султан, поэтому, пребывая в неведении, Кёсем начала думать, как спасти подругу. Наверное, их можно было назвать подругами? По крайней мере они уже точно не были соперницами. Прежде чем отпустить Селен, Кёсем клятвенно пообещала приложить все усилия, чтобы вернуть её во дворец как можно быстрее, списывая столь спонтанное решение на стресс и волнение за здоровье маленькой султанши. Однако она не знала, что, помогая Селен подняться по ступеням в карету, Султан обещал ей примерно то же самое.
Когда девушка уже оказалась в карете, Султан, не желая отпускать руку Селен, поцеловал ее. Этот жест, такой быстрый, такой европейский и такой неправильный, что показался Селен чем-то чужим. Она уже отвыкла от подобного и была вовсе не в восторге. Хотя понимала, что даже на это не могла рассчитывать, так как внутри вместе с ней была Айлин и Эсманур. Султан отступил назад и положил руку на дверь, собираясь её захлопнуть.
— Не останавливайтесь, вам нужно добраться до темноты. — Его взгляд приобрёл привычную строгость, правда с примесью сожаления.— К первому снегу я сам приеду и заберу тебя.
Дверь резко закрылась. Селен вздрогнула и опустила небольшой золочёный крючочек, который держал дверцу закрытой. Карета тронулась с места в ту же секунду. Последний раз взглянув через резное окошко на фасад дворца, Селен задёрнула занавеску и, откинув голову, закрыла глаза. Она не знала, что чувствует. Ей было и обидно, и страшно. Обещаниям Султана о быстром возвращении она верила, но что-то подсказывало ей, что всё будет совсем по-другому. Почему-то ей казалось, что жизнь её с этого момента изменится и вовсе не в лучшею сторону. В какой-то момент ей стало очень тяжело и грустно, так тяжело, что захотелось заплакать, но слёз не было. Ей казалось, что впереди полная опасности неизвестность, и в этот дворец, именно такой, каким Селен его помнит, она уже никогда не вернётся.