Клубок нарастающих зависти и интриг умело изображал счастье. Девушки пили, ели, считали подаренные монеты и строили блистательные планы. Справедливости ради, в этой сотне блуждающих душ были и те, кто действительно радовался. Не все хатун стремились попасть в постель Повелителя. Были те, кто нашел себя в изучении преподаваемых в гареме наук, кто-то ждал замужества и свободы, а кто-то просто наслаждался тем, что имел. Но их было мало, это вообще непопулярная позиция в гареме. Повелось, что жизнерадостные здесь долго не живут. Когда Дженнет калфа вошла в общую комнату, громко стукнув посохом по полу, все девушки замерли. Даже музыка затихла. Все обернулись, калфа окинула пёструю толпу взглядом, после чего отступила в сторону.
— Дорогу! — Громким голосом произнёс стоящий у дверей ага и тут же замолчал, словно не зная, как представить гостью. — Селен султан. — Наконец решился он, даже толком не обозначив статуса этой женщины, так что девушки начали в недоумении поглядывать то на него, то на Дженнет калфу. Женщина строго взглянула на молоденького евнуха, что-то ему шикнула и, отвернувшись, начала опускаться в поклоне. Не медля, девушки последовали её примеру. Селен переступила порог гарема с уже привычным выражением лица. Она прижимала к себе дочь, держа ее на руках, и вдруг почувствовала, что что-то не так. Селен, нахмурившись, оглядывала девушек и не видела ни одного знакомого лица, ни одна из них не знала, кто такая Селен, а сама Селен не знала их. Султанше даже стало как-то не по себе. А ещё более странным показалось то, что в гареме устроили праздник во время болезни Повелителя. Кто оказался таким смелым? Таким неблагодарным и наглым? Неужели Кёсем позволила? Да она, вероятно, и не знает, сидит у постели мужа и глаз не поднимает. Ничего, как только они встретятся, Селен всё ей расскажет, и этот балаган разгонят.
— Что за торжество, Дженнет калфа? — Поинтересовалась Селен, не отводя взгляда от толпы незнакомых ей наложниц.
— Празднуем никях Повелителя и Кёсем султан. — С улыбкой ответила Дженнет — Приказ Повелителя, отмечать три дня и не жалеть средств.
Никях? Селен казалось, что она совсем запуталась. Ей хотелось закричать, спросить, что происходит, потребовать ответа. Все эти люди вокруг неё, почему она никого не знает? Почему они смотрят на неё так, будто она здесь чужая? О каком празднике все говорят, если Повелитель на самом деле болен? Переводя взгляд с одной девушки на другую, Селен судорожно пыталась собрать мысли в кучу, окончательно запутавшись. Но ей хватило ума не спрашивать при всех и дождаться встречи с Ахмедом. Теперь ей хотелось видеть именно его, здорового или больного, главное получить объяснения и возможность ещё раз услышать его голос.
— Повелитель пожелал, чтобы вы его лично поздравили. — Снова заговорила калфа. — Он, вместе с Кёсем султан, ждет вас в главных покоях.
— Ну так идём. — Селен уже было шагнула вперёд, на самом деле это лучшее, что могло случиться, как вдруг Дженнет её остановила.
— Госпожа, оставьте Эсманур султан здесь. Ты, — она жестом подозвала одну девушек. — забери ребёнка. И, смотри мне, своей головой отвечаешь!
— Что это такое, Дженнет калфа? — Возмутилась Селен, отступив немного назад. — Султанша не может отца увидеть?
— Увидит, конечно, госпожа. Но сейчас Повелитель просил только вас привести.
Вот тут Селен почувствовала холод, то ли от страха, то ли от раздражения. Она сомневалась, прижимая к себе Эсманур, но по взгляду калфы понимала, лучше послушаться. Так она здесь уже не хозяйка и не гостья? Такая же как все, снова права голоса не имеет. Что если у неё отберут Эсманур? Может быть, султан решил избавиться от Селен и хочет ещё и дочери лишить. Султанша покачала головой, отгоняя эти мысли. Ахмед не может быть с ней так жесток, и раз он сказал, нужно послушаться. Селен пообещала дочери быстрее вернуться, поцеловала её в лоб и передала в руки совершенно незнакомой хатун. Дженнет калфа благодарно кивнула и пропустила Селен вперёд. Что такое «Золотой путь» и где находятся главные покои Селен ещё помнила.