— Выйдите все. — Бросила калфа, выпроваживая Айрис и Элиф. И только когда они ушли, обратилась к Валерии. — Тебе придётся пойти туда, понимаешь?
— Отпусти меня. — Слабым голосом проговорила Валерия. — Я лишь покоя хочу… Дайте мне спокойно умереть.
— Что ты говоришь, хатун? — Ойкю калфа взяла её за плечи, не давая сесть и посмотрела прямо в глаза. — Жить или умирать — единственный выбор, который предоставляется женщине здесь. Это всё, что ты можешь решить относительно себя. И если ты так хочешь, сделай это.
Наконец отпустив Валерию, Ойкю калфа взяла с полки вазу и ударила её о стену. Резкий грохот отразился шумом в голове Валерии и та даже пошатнулась. На мгновение у неё закружилась голова.
— Вот. — Калфа протянула ей один из осколков. — Я оставлю тебя здесь и вернусь через десять минут, за твоим телом. Если ты так решила.
— Не сейчас, — тихо ответила Валерия. Она сжала в руке осколок, хоть у неё почти не оставалось сил. В уставшем разуме Валерии родился план, она точно поняла, что хочет умереть не здесь, а на глазах Султана. Чтобы это преследовало его всю жизнь, чтобы чувство вины поедало Ахмеда до конца дней, как в случае с Мустафой. — Я пойду к Султану… послушаю.
— Молодец. — Ойкю калфа облегчённо выдохнула. Ей не хотелось мучить ослабевшую девушку, поэтому она быстро собрала её волосы, затянув их лентой, и набросила ей на голову белый платок.
Спуститься по лестнице было самым трудным. У Валерии кружилась голова, в ушах звенело, а разум словно был где-то между сном и реальностью. Валерия с трудом осознавала происходящее и думала лишь о скором избавлении от страданий. Смерть, которая раньше была её страхом, теперь представлялась блаженным искуплением. И если ей следовало уйти, то оставить о себе память.
Когда Ойкю калфа вела Валерию через гарем, девушки расступались. Все смотрели на неё по-разному. Кто-то с сочувствием, кто-то с отвращением и страхом. Из толпы послышалось: «Смешная султанша…» Фразу целиком Валерия не услышала, но ей и не было это важно. Когда она оказалась у закрытой двери главных покоев, Зюльфикяр прошел мимо неё, делая вид, что вовсе не замечает. На самом деле он был специально послан, чтобы сообщить, правда ли, что состояние Валерии так ужасно, как сказала калфа.
Войдя в покои Султана, Зюльфикяр был напуган больше, чем обычно. Он никогда не видел женщину в более страшном состоянии. Здесь к главным покоям женщины приходили исключительно здоровыми и сияющими. Услышав слова хранителя покоев, Ахмед испугался. Когда двери распахнулись и Ойкю калфа подтолкнула Валерию вперёд, он замер.
Оставшись наедине с Валерией, Султан не решался произнести ни слова. Он принял её до того, как пришла Кёсем. Но казалось, Валерия ни на что больше не обращала внимания. Она пошатнулась и шагнула вперёд. У неё больше не было сил; даже не пытаясь кланяться, Валерия выронила из рук осколок. Она чувствовала, он ей больше не понадобится.
— Для меня это… закончилось. — Проговорила Валерия так тихо, что, кажется, и сама себя не услышала. Она сделала вдох, с трудом пытаясь устоять на ногах.
Ахмед испугался, теперь действительно по-настоящему. Он шагнул навстречу Валерии, чтобы поддержать её, но не успел. Валерия упала, потеряв сознание, и, кажется, даже прекратила дышать.
***
Хандан султан направлялась в покои Фатьмы султан. Оставшись без влияния в гареме и лишившись влияния на сына, она стремилась укрепить свою власть, где пока что могла. А именно, в ситуации с Фатьмой. Ей сообщили, что лишенная разума султанша успокоилась, снова ведёт себя, как надо, смиренно переносит наказание. Сурейя стала ей самой близкой служанкой, единственной подругой. Она простила султанше нападения, избиения и даже доведение до попытки самоубийства. Услышав новости о том, что Фатьма образумилась, Хандан султан занялась восстановлением её репутации.
В день рождения Шехзаде Джихангира Хандан устроила в гареме праздник. На нём она много раз говорила, что праздник не только в честь наследника престола, но и в честь его матери. Больше никто не называл её сумасшедшей, Хандан заставила девушек и слуг забыть об этом и начала называть её болеющей. Призывала молиться о исцелении султанши и обещала вернуть ей Джихангира тогда, когда болезнь полностью отступит.
— Султанша. — Фатьма склонила голову, увидев Валиде.