Самина казалась напуганной, она знала, что дело, которым занимается Илкер, опасно. Знала, что Эмре не устоит перед искушением и обязательно начнёт помогать отцу в перерывах между плаваниями. И, сказать больше, Самина не была против. Но это не значило, что она не боялась за него.
— Ты говорил, письмо для друга Илкера аги. — Она сделала несколько шагов навстречу мужу. — Кто была эта девушка?
— Его дочь. — Не запинаясь, ответил Эмре, ему не впервой лгать ей. Любой добропорядочный муж должен огородить жену от проблем, а для этого иногда стоит лгать.
Она молчала, лишь отведя взгляд в сторону. Ей вдруг стало страшно, не столько за Эмре, сколько за себя. Самине показалось, что она не сможет стерпеть все тайны и недосказанности, что однажды она не найдёт в себе терпения и пойдёт против воли мужа.
Эмре всегда её оберегал, от всего, желая взамен лишь доверия и смирения. Если он говорил перестать бояться, то она должна была успокоить себя. Если он говорил доверять ему, Самина закрывала глаза, следуя за ним без единой мысли. Но теперь она боялась нарушить данные обещания. Что если она не сможет доверять ему полностью? Что станет с её жизнью, если она окунётся глубже в дела своего мужа?
***
Завтракала Валерия в покоях Султана, вместе с ним. И, казалось, была в невозможном восторге от происходящего. Как будто ей вдруг показалось, что всё пережитое — сон, и на самом деле теперь её ожидала награда за всё произошедшее, за все муки. Да, она не вернётся домой, но… Она всё равно может быть счастлива. Сейчас Ахмед не казался Султаном, скорее человеком, у которого было терпимое чувство юмора, с разумом поэта, а не правителя. И Валерии могло это нравится. Это позволило бы ей не чувствовать себя вблизи опасности. А сам Султан был не меньше рад тому, что девушка больше не строит планов и не называет дворец темницей, он видел в её глазах блеск, какого никогда ни у кого не наблюдал.
В гарем Валерия вернулась лишь к обеду, проходя через общую комнату, она ловила на себе удивлённые взгляды, слышала шепот. Она наблюдала, как девушки поднимаются со своих мест и подходят ближе, чтобы рассмотреть и убедиться, что перед ними не призрак. Валерия несла в руках небольшую шкатулку, подарок Султана, и, сдержанно улыбаясь, старалась не обращать внимание на то, что происходило вокруг. Она спокойно поднялась по ступеням, вошла в свою комнату, закрыла двери и, убедившись, что одна, заперла дверь на замок.
Бросив шкатулку на тахту, Валерия упала на колени, словно без сил и, закрыв лицо руками, сделала глубокий вдох. Затем она тяжело выдохнула, опуская голову чуть ли не до самого пола. Она почувствовала холод, что образовался где-то рядом с желудком и распространялся по всему телу. Девушка чувствовала себя скверно и в то же время легко. С её плеч упал огромный груз, но гордость и самолюбие сильно пострадали, ей предстояло залечивать эти раны. Она чувствовала себя предательницей, что встала на сторону врага. Но в то же время была счастлива, что жива и не является одной из сотни безликих девушек, что всю жизнь проведут взаперти, пока не состарятся.
— Валерия? — Из-за закрытой двери послышался голос Элиф. Она постучала, а потом дёрнула дверь. Понимая, что дверь заперта, она лишь продолжала стучать.
Валерии пришлось быстро успокоиться и подняться на ноги. Она проглотила все свои эмоции и, подойдя к двери, отперла её. Элиф влетела в комнату и тут же снова заперла замок. Валерия растерялась, но Элиф выглядела по уши счастливой.
— Боже, ты жива… — Сказав это, Элиф крепко обняла подругу и тихо шепнула ей на ухо:
— Эмре вернулся. Письмо королевы у меня.
И в эту секунду Валерию словно окатили водой, она моментально пришла в чувства, вновь почувствовав землю под ногами. Отстранив от себя Элиф, она нахмурилась, посмотрев прямо в глаза подруги. Она не знала, как Элиф это провернула, но ей было жутко интересно.
— Как? — Валерия сделала небольшую паузу, думая, что сказать. — Ты читала?
— Нет, оно же для тебя! — Элиф улыбнулась и протянула подруге свёрток бумаги, запечатанный королевской печатью. — От тубуса пришлось избавиться, так письмо легче прятать.
Валерия посмотрела на письмо и замерла. Эта красная лента, бордовый сургуч с гербом — единственное, что отделяет её от милости Её Величества и служит гарантией подлинности письма. Коснувшись кончиками пальцев заветного свёртка, Валерия вдруг поняла, как для неё опасно хранить подобный предмет.