– Теперь я это вижу. Я надеялась, что, раз ты не вуду, ты не сочтешь, что это неправильно.
– Христианин, буддист, мусульманин – кого ни возьми. Доминга, никто не сочтет это правильным.
– Может быть, да, может быть, нет. Спросить-то можно.
Я поглядела на разлагающуюся зомби.
– Хотя бы избавь свои экспериментальные образцы от мучений.
Доминга тоже взглянула на зомби.
– Впечатляющая демонстрация, не так ли?
– Ты создала вечного зомби, чудесно. Не будь же садисткой.
– Ты считаешь, что я жестока?
– Да, – сказала я.
– Мануэль, я жестока?
Отвечая, Мэнни смотрел, и его глаза пытались мне что-то сказать. Но я не могла понять, что именно.
– Да, Сеньора, ты жестока.
Она поглядела на него, и не только лицо, но и все ее тело выразили изумление.
– Ты и впрямь считаешь меня жестокой, Мануэль? Свою дорогую amante (возлюбленную)?
Он медленно кивнул:
– Да.
– Несколько лет назад, Мануэль, ты не был так скор в суждениях. Ты ведь не раз резал для меня белых козлят.
Я повернулась к Мэнни. Это было похоже на сцену из фильма, где главный герой внезапно открывает о ком-то страшную истину. Когда ты узнаешь, что один из твоих лучших друзей участвовал в человеческих жертвоприношениях, должна зазвучать музыка, а камера – показать крупный план. Не раз, сказала она. Не раз.
– Мэнни? – Мой голос упал до хриплого шепота. Для меня это было хуже, чем зомби. Черт с ними, с чужими. А это был Мэнни – и я не хотела верить. – Мэнни? – прошептала я снова. Он не смотрел на меня. Плохой признак.
– А ты не знала, chica? Разве твой Мэнни не рассказывал тебе о своем прошлом?
– Заткнись, – попросила я.
– Он был моим самым ценным помощником. Он сделал бы для меня все, что угодно.
– Заткнись! – крикнула я. Она замолчала; лицо ее вытянулось. Энцо сделал шаг в сторону алтаря. – Не надо. – Я сама не знала, к кому обращена эта просьба. – Я должна услышать это от него, а не от тебя.
Лицо ее стало гневным. Энцо навис надо мной подобно лавине, которая вот-вот обрушится. Доминга коротко кивнула:
– Тогда спроси его, chica.
– Мэнни, она говорит правду? Ты приносил в жертву людей? – Мой голос звучал слишком ровно. Так не должно было быть: от напряжения у меня внутри все болело. Но я уже не боялась – или, по крайней мере, не боялась Доминги. Правда – вот что меня пугало.
Он поднял взгляд. Волосы упали ему на глаза – на глаза, полные боли.
– Это правда, да? – Меня охватил озноб. – Отвечай же мне, черт побери! – Но мой голос по-прежнему звучал ровно, как будто ничего не случилось.
– Да, – сказал он.
– Ты приносил в жертву людей?
Он впился в меня взглядом; злость придала ему сил.
– Да, да!
Теперь была моя очередь отвести глаза.
– О Боже, Мэнни, как ты мог? – Теперь мой голос прозвучал весьма непривычно. Если бы я не знала, что это не так, я могла бы сказать, что вот-вот расплачусь.
– Это было почти двадцать лет назад, Анита. Я был одновременно и вуду, и некромантом. Я верил. Я был влюблен в Сеньору. Во всяком случае, мне так казалось.
Я уставилась на него. От его взгляда у меня перехватило дыхание.
– Черт возьми, Мэнни!
Он ничего не сказал. Просто с несчастным видом стоял и смотрел на меня. И я не могла совместить эти два образа. Мэнни Родригес и кто-то другой, совершающий ритуальное убийство. Он научил меня отличать хорошее от плохого в нашей работе. Он отказывался делать вещи и вполовину не такие отвратительные, как это. Бессмыслица какая-то.
Я покачала головой.
– Я не могу думать об этом сейчас. – Я услышала, что сказала эти слова вслух, хотя на самом деле не собиралась. – Отлично, вы бросили вашу маленькую бомбу, сеньора Сальвадор. Вы сказали, что поможете нам, если я пройду ваш тест. Я прошла его? – Когда есть из чего выбирать, сосредоточься на каком-нибудь одном несчастье.
– Я собиралась предложить тебе стать партнером в моем новом предприятии.
– Мы обе знаем, что я на это не соглашусь, – сказала я.
– Очень жаль, Анита. После соответствующего обучения ты могла бы превзойти даже меня.
Будь похожа на меня, когда вырастешь. Нет уж, спасибо.
– Благодарю, но мне и так хорошо.
Ее взгляд метнулся к Мэнни, потом снова ко мне.
– Хорошо?
– Мы с Мэнни решим все сами, Сеньора. Так ты мне поможешь?
– Если сейчас я тебе помогу бесплатно, ты будешь моей должницей.
Я не хотела быть ее должницей.
– Я предпочла бы обмен информацией.
– Что ты можешь знать такого, что будет стоить тех усилий, которые я приложу, охотясь на твоего зомби-убийцу?
Я задумалась на мгновение.
– Я знаю, что очень скоро будет принят закон о зомби. Скоро у зомби появятся права, которые будут защищены законом. – Я надеялась, что это действительно случится скоро. Не нужно ей говорить, на какой стадии сейчас этот законопроект.
– Значит, я должна побыстрее продать несколько негниющих зомби, пока это не стало незаконным бизнесом.
– Я не думаю, что незаконность тебя сильно смутит. Человеческое жертвоприношение тоже незаконно.
Она тонко улыбнулась:
– Я этим больше не занимаюсь, Анита. Я сошла со скользкой дорожки.
Я в это не верила, и она знала, что я не поверю. Ее улыбка стала шире.
– Когда Мануэль ушел, я перестала совершать злодеяния. Без него я стала респектабельной колдуньей.
Она врала, но я не могла это доказать. И она это знала.
– Я дала тебе ценную информацию. Теперь ты мне поможешь?
Она любезно кивнула:
– Я поспрашиваю своих сторонников, не знает ли кто-нибудь о твоем зомби-убийце. – У меня было такое чувство, что она надо мной смеется.
– Мэнни, она поможет нам?
– Если Сеньора говорит, что сделает, значит, она сделает. В этом смысле ей можно доверять.
– Я найду твоего убийцу, если только он как-либо связан с вуду, – сказала она.
– Отлично. – Я не сказала “спасибо”, потому что считала, что она не заслуживает благодарности. Я хотела обозвать ее сукой и выстрелить ей промеж глаз, но тогда мне пришлось бы пристрелить и Энцо тоже. А как бы я объяснила это полиции? Она не нарушала никаких законов. Проклятие. – Я полагаю, что обращение к твоим лучшим чувствам не заставит тебя отказаться от безумной затеи продавать своих усовершенствованных зомби в качестве рабов?
Она улыбнулась:
– Chica, chica, у меня будет столько денег, сколько тебе не приснится даже в самых смелых снах. Ты можешь отказаться мне помочь, но ты не можешь меня остановить.
– Не будь так уверена, – сказала я.
– А что ты сделаешь, пойдешь в полицию? Я не нарушаю никаких законов. Единственный способ меня остановить – это убить. – Говоря это, она посмотрела мне в глаза.
– Не искушай меня, – сказала я.
Мэнни подошел ко мне поближе.
– Не надо, Анита, не дразни ее.
Но я и на него злилась не меньше, так что пошел бы он...
– Я тебя остановлю, сеньора Сальвадор. Чего бы мне это ни стоило.
– Ты призываешь на меня злые чары, Анита, а значит, ты умрешь.
Мне неизвестны злые чары против преступников. Я пожала плечами:
– Вообще-то я имела в виду что-нибудь более приземленное – например, пулю.
Энцо поднялся к алтарю и занял позицию между своей хозяйкой и мной. Доминга жестом остановила его:
– Не надо, Энцо, она сегодня в плохом настроении и к тому же потрясена. – Ее глаза по-прежнему смеялись надо мной. – Она ничего не знает о более сложной магии. Она не в состоянии причинить мне вреда и слишком высоконравственна, чтобы совершить хладнокровное убийство.
Самое печальное, что в этом она была права. Я не могла всадить ей пулю меж глаз без прямой угрозы с ее стороны. Я поглядела на ждущих зомби; под их терпеливостью мертвецов был страх и надежда... О Боже, линия между жизнью и смертью становится все тоньше и тоньше!
– Пусть хотя бы жертва твоего первого эксперимента упокоится с миром. Ты доказала, что можешь отнимать и возвращать телу душу. Не заставляй ее смотреть, как ты это делаешь.