Протягиваю ему леденец на ладошке.
Наклоняется ко мне, берет леденец, касаясь губами и языком моей ладошки, и смотрит мне в глаза при этом.
- Он будет рад слышать, что пока его старшенький греет бока на морях с миссис, хоть кто-то в фирме работает.
Петя садится ровно в кресле и смотрит на меня неожиданно серьезно.
- Я бы рад поболеть, радость моя, и полежать под пледом на диване под старый душевный фильм. Но у меня нет подстраховки в лице братца, поэтому приходится делать все самому.
- У вас полно компетентных людей!
Ещё один всесильный. Ну, бесит же!
- Было бы полно, мы бы тут с тобой не сидели и не вели подобную беседу, малыш.
- Если сейчас на градусник выше 38, 5, ты сейчас же едешь к семейнику и делаешь всё, что он тебе скажет, или я сейчас же поломаю кайф твоему брату и Регине. Санаев, не заставляй меня быть злой ведьмой. Просить тебя бесполезно. Ты упрямый осел. Поэтому прибегаю к шантажу.
- Снимешь братца с подруженьки ради меня? Вау. Да ты меня правда любишь, девчонка. Когда это произошло?
- Не люблю я тебя!
- Как скажешь, любимая, - подмигивает.
Подхожу ближе и распахиваю рубашку, беру градусник и офигеваю. Тридцать девять.
- Я звоню в скорую, тебе нужен рентген и госпитализация.
- Зачем? - он поднимается, заглядывает на градусник, хмурится. - Жаропонижающее, семейный врач и достаточно. Скорая зачем?
- Аллилуйя! Тогда едем к семейнику, - смеюсь и протягиваю ему таблетку парацетамола одной рукой, стакан воды второй, - хороший мальчик, пей и будет тебе счастье.
- Если ты будешь ухаживать за мной, малышка, я готов даже умереть в твоих руках, - берёт таблетку, кривится, борется с собой, но выпивает. Поднимается на ноги, - уже можно застёгивать? Или ещё не насмотрелась?
Гад. Продолжает тролить. Окей. Сделаем тебе, Санаев, ещё хуже. Ничего не отвечаю. Подхожу к нему ближе и кладу руки ему на грудь, проезжаюсь вниз, к ремню. Наблюдаю за его лицом и улыбаюсь.
- Я тебя воскрешу, так что у тебя нет шансов.
- Сейчас поднимется не там где надо, Василий, - говорит серьёзно.
- Воскрешение прошло успешно? - томно тяну вопрос.
- За этим приехала? Тогда нам к семейному доктору через ЗАГС, малышка. И я приму тебя под свой потный горячечный плед.
- Смирись, тебе не светит свадьба со мной, а вот секс... Это уже дело принципа. Выздоровеешь, тогда получишь свой приз, - стебусь в тон этому балагуру.
- Ты станешь моей, Василий. Официально и раз и на всю жизнь. И мы с тобой и Эммой поедем на моря, пока братец будет тут всем заправлять в одиночестве. Вот увидишь.
- Санаев, твое паршивое поведение спишу на твою температуру. А теперь быстро прикрыл свою красоту и шагом марш к выходу . А то Элочка запалит, будет у девки передоз красоты и мужественности в лице босса.
- И ты тогда лопнешь от ревности? - ухмыляется.
- Да, - смиренно соглашаюсь и застегиваю пальто.
Не смотрю на самодовольное лицо Петра, уж слишком он много лишнего говорит, мне это не нравится.
Доктор быстро вернул балагура с небес на грешную землю, поставив в диагнозе бронхит и назначив кучу лекарств. Петр вышел из кабинета уже не таким весельчаком, как заходил. Ему пригрозили госпитализацией, если не будет выполнять рекомендации врача.
- Ну что, довольна? - криво ухмыляясь, смотрит на меня.
- Чем именно, Петр?
- Упекла меня на больничный. Кто теперь ухаживать за мной, больным, будет?
- Элочка? - хмыкаю недобро.
- Как скажешь, - хмурится.
- Иди уже, несчастье моё.
Беру Санаева под руку и веду его к выходу.
- Давай список лекарств, а ты жди меня в машине, печку включи. И ещё. У тебя курица есть дома? Нужен бульон. А ещё мед и липа.
Что же, раз вызвалась матерью Терезой, то придется провести этого героя домой. С меня не убудет. Он болен и при том серьезно.
Бегаю по аптекам, потом забегаю в супермаркет недалеко от больницы и там затариваюсь продуктами. К машине возвращаюсь с огромными пакетами провизии. Складываю покупки в багажник и замечаю то, что Петр спит, склонив голову набок. Он такой огромный и не вмещается в салон полностью, ведь кресло не отодвинул. В придачу к кашлю и головной боли, у него будут болеть ноги.
Распахиваю дверь с его стороны и невольно подвисаю на его лице. Бледный, заросший слегка, какой-то истощенный.
- Петь, тебе неудобно, отодвинь кресло, - бужу мужчину.
- Лучше раздевайся и ложись рядом, Василий, - сонно бурчит, не открывая глаз.
- Уже, милый, - подавляю смех, потому что именно сейчас Петя выглядит таким обычным и ненапыщенным дамским угодником, - за ушком почесать?
Мои пальцы прикасаются к его волосам, едва, едва веду рукой ко лбу и пробую температуру. Ох, и злит меня его героический поступок. Теперь моя душа не на месте, нужно позаботиться об этом взрослом мальчике.