Глава 1. Наташка
Если бы Наташка не оттолкнула меня тогда, или просто промолчала, все бы пошло совершенно иначе. Разлюбила? Да ни за что не поверю, потому что смотрела она на меня всегда с какой-то тоской, что ли, а я знал, что это нежность. Друзья смеялись, говорили, что любит меня как сына. Да, она старше, но на каких-то три года. Она стояла возле открытой двери своего старенького Рено, и словно диктор, четко и громко резала мне сердце словами:
— У тебя будет что-то лучше меня, и все эти разговоры ни к чему, Сань, нет больше того ощущения счастья и полета, понимаешь? Скоро этот бардак закончится, и мы вновь окажемся в очередной жопе. Ты же никогда не станешь взрослым в полном смысле того слова, правда? Тебе важно участвовать в чем-то запредельном, доказать, что ты не простой, на рядовой, но это так, Сань, ты простой и рядовой. Как я, как твой сумасшедший Старый. Хочешь играть в эти игрушки, играй, только вот теперь без меня, – сейчас даже губы ее двигались иначе, словно слова ей были незнакомы, и она пробовала собрать их во рту впервые. Но звук был складным, да, этого у нее не отнимешь, на такой голос только пчелы не слетались, а так… все оборачивались, когда она говорила. Низкий, очень бархатистый, иногда, сразу после сна он напоминал мужской, но на третьем слове вдруг становился тем, что весь день ласкает слух.
Я ни за что не оставил бы ее, но слова ее меня обидели, а хуже всего было то, что я понимал – она хотела меня обидеть. Я еще минут двадцать приводил доводы, доказывал, даже Старый не обиделся на ее "сумасшедший" и предоставил все факты, но она села за руль и поехала к родителям в область, а туда сейчас ехать было нельзя. Либо далеко в лес, либо делать хоронки вокруг города. Так говорил Старый, а я ему верил.
В Наташке было мало секса, мало романтики и чего-то, что делает женщину по девчоночьи милой. С ее ростом и короткой стрижкой можно было принять за пацана. Но ее голос… Именно на него я и запал тогда. По телефону. Ладно, это все чепуха, о которой сейчас лучше не думать. Прошло три года, три тяжелых года. Но не из-за нее, а из-за того, что пришедший как-то в города смог изменил их. И нас тоже изменил. Но большинство он просто убил.
Когда вся эта хрень начиналась, многие смеялись, мол, это очередной фарс, и моросить по этому поводу не стоит, а чокнутых выживанцев, коими пестрили группы Вконтакте и Тик Токе не хейтили только ленивые.
Таким вот «выживанцем» был мой друг и сотрудник Слава Старкин, и он естественно носил прозвище Старый. Пока все было хорошо, над ним смеялись и за глаза называли «Супер стар». Он знал, и не обращал внимания. Наверно именно из-за его вот этой стойкости и уверенности в себе я и начал с ним дружить. Мы ходили в боулинг, ездили на рыбалку по субботам и в отпуск на Алтай или в тайгу. Он умел по нескольку часов не разговаривать, и это было здорово. Старый заразил меня не глупой идеей быть готовым к Большому Пэ, а умением выживать. Это как реалити - шоу, только не со звездами, и не на глянцевых, словно покрытых лаком, островах Баунти, а в реальной жизни. Там, где мы жили, и где нас, по сути, и должен был застать этот БП.
Когда стало понятно, что все много серьезнее, чем кажется, Серый перестал быть деревенским сумасшедшим и к нему потянулись люди, но он пришел к нам с Наташкой. Мы тогда бежали за ней, когда она, собрав все необходимые вещи и документы со спортивной сумкой шла к машине, потом я вырывал ключи, а она сказала, что в деревне будет проще, и что я не тот, кто изменит ситуацию. И я сдался. Все эти три года я жалел, что не придумал ничего иного, что не пошел с ней, что просто не сгреб ее, и силой не увез с собой.
Уже два года у нас не было дома, потому что если только группа людей находит постоянное место жительства и обустраивается, их обязательно находят и забирают все. Только раз мы не послушали Старого, обнаружив хороший коттедж в пятидесяти километрах от Екатеринбурга, и больше не спорили с ним. Этот коттедж просто чудом оставался целым весь год после начала этого дерьма, и мы неделю шиковали и грели замерзшие задницы возле настоящего камина. В нем же готовили еду. Дорогая посуда Цептер не противилась кощунству и со временем превратилась в котелки. Хорошие кровати, баня на дровах. Бассейн был испорчен уже до нас – скорее всего, хозяину было не до слива воды на момент, когда он, собрав все свои квадроциклы уехал в какую-то еще более глубокую задницу чем эта.
Кроме запасов, которым мы раовались словно дети конфетам в середине восьмедесятых, на территории хозяйства было два пруда с карпами, и жизнь здесь могла бы стать автономной.
А потом приехали люди с калашами. Их было больше, и они были укомплектованы как небольшая армия. Шесть внедорожников взорвали тишину этого прекрасного места, бывший хозяин которого явно любил уединение, и не пожалел денег на строительство благоустроенного дома на бывшей заимке далеко от трассы. Проехать сюда можно было лишь точно зная, что дорога маломальская, но есть. Мы вышли на этот дом в одну из вылазок, - уже затянувшиеся травой две полоски от колес заметил Старый. Весна кормила надоевшей до отрыжки черемшой, лето кормило ягодами. Так и вышли. Спрятанные авто использовали только как место для ночевки – бензина оставалось две канистры на три машины. За три месяца жизни в коттедже потратили и их – ребята искали лучшей жизни, а мы со Старым не спорили.