После трех месяцев нашей дружбы со Славой я вывел Наташку на первую нашу пробежку. Была весна, и как назло зарядил дождь. Она согласилась лишь при условии, если я куплю специальные кроссовки. Купил обоим. Вышли. Стоим. Наташка закурила и присела на скамейку, посмотрела на небо. Я понимал, что этим все и закончится, и будем кроссы носить на работу, так и не приобщившись к здоровью и спорту.
— Ну, что задумался, гепард. Помчали? Только проинструктируй меня как дышать, и насколько широким должен быть шаг, а то я бегала в последний раз в детстве от козы. В деревне, - она засмеялась и легкими, короткими прыжками поскакала в сторону парка. Там мы планировали приобщаться к этому самому здоровому образу жизни.
Я думал, что она сдуется на второй день, но после первой пробежки она заявила:
— Я как-то книгу читала, там, знаешь, сюжет не особо помню, но девушке было поставлено условие, что она должна бегать каждый день. Без прогулов, отмазок, и от этого будет зависеть здоровье ее родителей и братьев. В общем, когда она решила пропустить, ее мама сломала руку, и героиня, быстро подобрав сопли начала бегать ежедневно. Давай так же, словно от нас зависит здоровье друг друга. Если честно, можно бегать даже при температуре и с соплями, но мы находим отмазку, потому что лень у человека - мотивация к сохранению.
— Давай, - ответил я, довольный тем, что моя жена серьезнее меня. Я уже подумывал отказаться утром, мол, не мое и все. А сейчас и не удобно стало. Да и, вроде как за ее здоровье…
— Ваш со Старым "Большой Пиздец", если он придет, застанет нас в отличной форме. Хоть до леса добежим, шишек наберем на чай, - она поворачивалась ко мне и шла назад, когда мы делали передышки. – Знаешь, у каждого могут быть свои заёбы, Сань, и, если честно, я рада, что твой выбор пал на Славу. Так мы хоть обезопашены… обезо-пасены…короче, мы с ним в безопасности, - она смеялась, отворачивалась, бежала вперед, а я оставался при своем мнении, и мечтал познакомить Наташку с Викой.
Глава 2. Запад
Работали мы в пригороде, и ездили туда со Старым на моей машине – было по пути подъехать за ним, а он ни разу не опоздал, и с получки давал на бензин. Я не отказывался, хоть и знал, что ему каждая копейка нужна – ипотека сжирала почти всю его зарплату. Если бы не брал, он начал бы ездить на своей.
Дорога туда и обратно была нашим единственным шансом пообщаться вволю ежедневно, но о работе никогда не говорили, о долгах не говорили, и о том, что его дети ни разу не видели море тоже не говорили.
Наташку с Викой познакомили ранней весной, ровно за три месяца до того, как все началось. Старому достался от бабки садовый участок в Большом Истоке – за поселком, но от города всего тридцать километров. Не было там газонов и зоны для барбекю. Семья приезжала посадить, окучить и выкопать картошку, морковку, а пару раз в год пожарить мясо на углях. Туда-то и позвал Старый нас с Наташкой.
По возвращению она сказала о Вике лишь одно: «Мне бы ее оптимизм», но общаться стали. Когда мы уезжали на рыбалку Наташа вытаскивала Вику с детьми на их дачу, помогала там освободить участок от лебеды и крапивы – отвоёвывала десять квадратов для газона, чтобы все как у людей. Вику эта тема не интересовала вообще, но детские палатки они там все же разбили, и возвращаясь с рыбалки мы теперь всегда спешили в это зачахшее садовое товарищество, чтобы накормить хранительниц домашнего очага ухой. Женщины сложили мангал из кирпичей, и похоже, замахнулись на что-то вроде очага. на предложение помочь они заявили, что это их идея, и они сами ее и будут реализовывать. Мы отстали.
Так началось это лето, и нам оно нравилось. Я, наконец, нашел нормальную работу, и меня уже ждали, но все никак не мог сказать об этом Старому. Почему-то мне казалось, что как только мы перестанем вместе работать, мы перестанем общаться, ездить на рыбалку, и наше знакомство сойдет на нет.
— Что с работой? – спросил меня Старый, когда мы отъехали от заправки. Я посмотрел на него и чуть скинул скорость. Он не мог знать о том, о чем не знала даже Наташка.
— Думаю еще. Хотя, что думать… и работа чище и денег больше… Да и работал я там пока что-то подобное не подвернется. Вот, подвернулось. Я даже в душе дальнобойщик, но после последнего места ничего достойного не подворачивалось. А по области кататься - не мое.
— А чего не говорил? – он совсем не поменял тона, и говорил так, словно речь шла об очередной мойке машины. Мне было неудобно, что сам не поделился с ним новостью, и очень неприятно от того, что не понимал – откуда он узнал!
— Да, не решил еще. Чего говорить, коли решение не принято?