Они смотрели в глаза друг друга, двое битых жизнью мужчин, два тертых профессионала, которые в иных обстоятельствах могли бы стать друзьями. В иных обстоятельствах… и в иное время…
— В отношении же Вашей просьбы… я все еще никак не могу взять в толк, в какой лотерее Вы вытащили мое имя.
— Ваше прошлое, Игорь Алексеевич, позволяет нам думать…
— Мое прошлое Вам неизвестно, Денис Матвеевич! — отрезал Каюров. — И в мои планы не входит делиться с Вами воспоминаниями.
— Можете ли себе представить, но некоторые из Ваших друзей, Игорь Алексеевич, полагают, будто в наше говенное время личные амбиции для людей Вашего уровня являются непозволительной роскошью…
— Как интересно… — усмехнулся Каюров. — В наше, говорите, время? Крайне интересно! И кто же, позвольте полюбопытствовать, проповедует в наше время подобные идеалы? Хотя бы один человек?..
— Я. — послышался низкий густой голос. — Приношу свои извинения за опоздание. Вижу, вижу, не сладко Вам пришлось Денис Матвеевич… Добрый день, …Владислав!
В комнату, сдерживая тяжелое дыхание, входил Евгений Максимович Примаков…
Одна из ключевых дат. Начало…
Сморгнув с ресниц соленую влагу, Алексей Раменов несколько секунд таращился в темный ночной потолок, прислушиваясь к грохоту сердца.
Кряхтя, слез с кровати и прошлепал к столику со спасительным коньяком.
«Сны, однако! Тоже мне — кошмар на улице Вязов!» ошарашено мельтешили мысли. Еще нужно будет простыни осмотреть, а то потом со стыда — хоть в Рейн! Старичок в детство впал! В его его-то пятьдесят шесть на голых баб во сне глазеть…
Совершенно не к месту ему еще подумалось, если бы подобное снилось на зоне, то не протянул бы там и нескольких дней. А отсидел целых десять лет. От звонка до звонка. Правда, после того, как его основательно подлатали и извлекли из разных органов тела десяток пулек…
Алексей взглянул на свое отражение в зеркале. Весьма упитанный солидный господин. Большие залысины от высокого лба. Круглое лицо с жесткой складкой тонких губ.
От него веяло надежностью. Надежностью и солидностью.
Он удовлетворенно похлопал себя по «пивному» животику и улыбнулся — ничего общего с худым и грязным оборванцем, каким он вернулся после отсидки в свой городок под Москвой. Тьфу, дыра! Даже вспоминать не хочется…
А потом… Если бы кто знал, чего стоило возвращаться в так называемую нормальную жизнь, вгрызаться зубами в судьбу и разрывать когтями соперников, отстаивая свой кусок! Убедить себя в праве на счастье, а затем — переступить через себя и других. И добиться!
Он занял свое место под солнцем, заплатив самую высокую цену Силе, овладевшей им в юности и которая вела по жизни. Он отдал свою душу! Он превратился в хищника! Неужели это так много за уютный дом на побережье одного из швейцарских озер и респектабельную работу? За славную девушку, которая зовет его отцом? А еще… неужели у него появилась любящая женщина? Впрочем, если кто-то считает, это много, то ради чего вообще стоит жить?! А, какого черта…
Спать расхотелось. Алексей оделся, убедился, Лаура спит, и закрыл дверь в спальную комнату. Некоторое время боролся с искушением позвонить дочери, но решил все-таки отложить звонок до утра — не стоит беспокоить девочку в три часа ночи только ради того, чтобы узнать как у нее дела…
Дочка…
Недавно отметили ее двадцатидвухлетие. Невысокого роста, изящная и стройная от природы, она при этом не жалела ни сил, ни отцовских денег для дальнейшего физического совершенствования. А с душой и так все было в порядке. Широкий кругозор и несколько иностранных языков — результат максимального задействования денег и возможностей. Заядлая театралка и ценитель художественной живописи. Знаток современной и классической литературы, с успехом поддерживающая беседу и о последних голливудских новинках. Короче говоря, эта девушка совершенно не была похожа на единственную дочь очень и очень богатого российского бизнесмена, чему этот самый бизнесмен, то есть господин Алексей Раменов, был несказанно рад. Он откровенно гордился дочерью, да и собой тоже, благословляя небеса за врожденную у нее страсть к знаниям и всему новому в этом переменчивом мире.
И лишь одно ее желание ставило его в тупик — страстное и непреклонное желание работать в МИДе. Ее не прельщали ни бизнес, ни возможность делать большие деньги. Невзирая на уговоры Раменова, предложившего ей пять лет назад на выбор Оксфорд, Кембридж или Йель, Женька тайком подала документы в МГИМО, сдала вступительные экзамены и была зачислена на юридический факультет. Лишь после она позвонила отцу в Бонн (в то время он создавал новую финансовую структуру для «Аэробус-Лайнс» в Германии) и сообщила о своей победе. Раменов молчал минуты две, а затем почувствовал, как из защипавших глаз потекли слезы. В неполные семнадцать лет она умела добиваться своей цели. Сама. Она выросла. А он… он только постарел…
Через пять лет, после ее успешного окончания института, Раменов задействовал свои многочисленные связи для устройства дочери годичной стажировки в российском посольстве в Берне. И ему хорошо — под боком (он возглавил швейцарский бизнес Хозяина), и ей польза перед поступлением в вожделенное Министерство Иностранных Дел…
Вот и все…
Николай не опускал стрелку спидометра ниже двухсот километров, флегматично посылая к черту фиксирующие скорость фотокамеры. Ему предстоит завершить самое крупное свое дело. Кто бы мог подумать… Против всех канонов… В успехе вербовки Люти Николай нисколько не сомневался. В разработке этого иностранца Москва шагала стремительными темпами, преодолев ее за неполные полтора месяца…
Теперь остался последний штрих — передать Люти на связь «вербовщику», пребывающему из Москвы. И с завтрашнего дня иностранец становится головной болью Центра.
«Но это завтра, а пока…» А пока состав резидентуры с приятностью размышляет о наградах. В зависимости от служебного положения, мысли эти, натурально, весьма существенно разнились. Кое-кто (в основном в Москве), наверняка, нацепит следующую звездочку. Конечно, и ему что-то перепадет… Может должностное повышение… Хотя поощрение в размере валютного оклада было бы не в пример лучше…
А ведь никто и не предполагал такой расклад — готовились к долгому и изнурительному подкопу под Раменова. С тех пор, как на новогоднем застолье резидент нацелил сотрудников на новое приоритетное направление — российские «грязные» деньги. И существенную помощь в этом может оказать разработка Николая — высокопоставленный банкир Герхард Кляйн, курирующий в том числе счета фирмы «Аэробус-Лайнс», которая, по поступившим из Москвы сведениям, пропускала через себя эти деньги.
Именно во время праздничного вечера шеф и посоветовал подкопаться к Раменову с помощью… дочери бизнесмена. Да, да, той самой девушки, которую папочка недавно устроил на стажировку в консульское управление. Работа шпиона во всем великолепии. Прошу любить и жаловать…
Продолжение…
— Привет, Жень!
Встрепенувшись от звука его голоса, Женя улыбнулась Николаю. Огромные глаза заискрились на ее красивом лице, обрамленном короткой, мальчишеской стрижкой. В его присутствии она не то, чтобы терялась (окружающие вообще не смогли отыскать в ней этой способности), но мысли странным образом начинали путаться, а лицо жарко полыхать.
…Немного окрепнув после новогодних каникул, он как-то раз спускался из резидентуры на втором этаже в подземную стоянку, но тут вспомнил слова резидента о новом сотруднике. Точнее — сотруднице. «А почему бы и не познакомиться?» подумалось Николаю, «Вон я какой видный и крутой шпион! Все роковые красавицы — мои…»