– Большие детки, большие бедки! – хмыкнул Павел поднимаясь из кресла, – сей вот час увижу этих Каменского с Дибич-Заболканским на вахт-параде, обоим по мордам нахлещу!
– Так их! Так их, государь, – согласно кивнул Безбородько.
Глава восьмая
Где главный сводник Российской империи сводит Дашеньку с аглицким послом Витвордом и его главным шпионом Роджерсоном.
На этот раз не гвардейцы с завязанными на лицах кушаками, а Дмитрий Блудов и Сан Саныч Бибиков приехали за Дашенькой.
– Ваш professeur желает видеть вас, – сказал Сан Саныч.
Дашенька знала его, знала, что вернувшись из Португалии, где он был посланником, Бибиков теперь служил по канцелярии иностранных дел и Безбородько был его прямым начальником.
– Ах, дайте же девушке собраться, – вздохнув, сказала Дашенька, подумав что снова придется ей подставлять свое юное тело под грубые ласки старика, и уж было позвала горничную Катрин, дабы распорядиться насчет белья, но Бибиков замахал руками, – ничего не надо, вас вызывают для разговора и только…
А молодой дипломат Дмитрий Блудов, который явно не без вожделения смотрел на Дашенькины прелести, подумал про себя, что не останутся эти прелести без движения, скоро пойдут они в дело на пользу государственной дипломатии. Блудову было известно, что посол Витворд уже положил глаз на Дашутку и пустив слюньку, делился своими похотливыми мечтами с мистером Роджерсоном. Если шпионов нельзя было посадить в Британское посольство на набережной, то Блудов с Бибиковым благополучно посадили их в факторию Пита. И вот буквально вчера на стол к Безбородько лег подробный отчет о разговоре, что произошел между Витвордом и Роджерсоном в фактории Пита, где два джентльмена сперва умяли седельце молодого барашка под две пинты черного ирландского Гиннеса, а потом возле камина, распили бутылку португальского портвейна. Шпион российской канцелярии иностранных дел, который под видом отставного корабельного стюарда служил у Пита старшим буфетчиком, мог отчетливо слышать беседу англичан во всех ее тонкостях и нюансах.
Включая не только политические, но и личные.
Безбородько трижды перечитал отчет, и покуда он читал этот документ, Бибиков с Блудовым тихо стояли в почтительном удалении.
Витворд: Ну, как прошло путешествие, мой юный друг? Как вам Петербург? Не находите ли что Нева чем то похожа на Темзу?
Роджерсон: До шведских берегов плавание было очень тяжелым, сильное волнение и штормы измотали меня да и не только меня, но и всю команду, но едва прошли проливы и вошли в Балтику, погода изменилась. Был почти штиль, и туманы. Туманы до самого Кронштадта. А что до Невы, мистер Витворд, то милее родной Темзы ничего нет!
Витворд: Это похвально, Роджерсон, что вы такой патриот, но удалось ли вам познакомиться с кем нибудь из русских женщин? Вот уж где вы проявите космополитизм, русские женщины куда как красивее итальянок и француженок!
Роджерсон: Чувствую, что за полтора года службы послом Его величества в Петербурге вы, Виттворд, уже успели попасться в сети какой-нибудь из этих красавиц.
Витворд: Его величество, а вернее, наш с вами шеф – главный лорд адмиралтейства, ставит нереальные задачи, он желал, чтобы я близко сошелся с мадам Нелидовой, ни больше и ни меньше. Каково!
Роджерсон: Я в курсе, милорд, и вам повезло, что русский царь сменил старую фаворитку на молодую.
Витворд: Вы правы, друг мой, Лопухина выручила меня, избавив от необходимости безнадежного волочения за престарелой фрейлиной русского царя. И этой же Лопухиной мы обязаны теперь нашей с вами дружбе, Роджерсон!
Роджерсон: Да, милорд, именно Лопухиной, то биш ее успеху у русского царя, посвящена моя миссия в Петербург. И эта моя миссия освобождает вас, милорд, от прежних поручений главного лорда адмиралтейства, которые вы милорд считали обременительными.
Витворд: Да уж, а то мне так приглянулась одна из новых фрейлин, выпускниц этого их заведения для благородных девиц, что я не мог без содрогания думать о потасканных дряблых плечиках мадам Нелидовой.
Роджерсон: И кто же эта юная особа, что так пленила вас, милорд?
Витворд: Вы непременно увидите ее при дворе, это мадмуазель Азарова, она просто прелесть!
Роджерсон: Ну, так не теряйтесь, Милорд. При ваших то деньгах и при вашем влиянии при дворе русского царя, кому как не вам разбивать сердца молодых фрейлин?
Витворд: Но мы не должны забывать главного, милый мой Роджерсон, главного, зачем мы здесь с вами, мы должны поссорить русского царя с Наполеоном, мы должны сорвать эти безумные планы совместного индийского похода русских с французами против Британской короны. И все средства в этой нашей работе будут хороши.