– Не могу, зима скоро, а я худеть начал, – с этими словами, сидящий за столом, несколько раз похлопал себя по огромному животу.
– По тебе не скажешь, – Тисс рассмеялся, но сразу умолк, глядя в глаза, сидящего за столом великана. Его шутка не понравилась толстяку, и тот зло сжал огромные кулаки.
– Да ладно, Димон, не злись, я придумаю что-нибудь. Подожди до завтра.
Тот, кого Тисс назвал Димоном, успокоился и даже улыбнулся, искренне, и даже по-детски.
– Правда? Ты обещаешь? Хорошо, я подожду, Тисс. А что, есть новости?
– Не знаю, вот иду в центр, как раз за этим.
– Мне тоже в центр надо, но я не хочу. Про долю, это я так сказал. Все равно никуда не пойду. Не хочу с ней опять встречаться.
И тихо добавил:
– Если честно, только никому не говори, я ее боюсь, боюсь до жути. Ты же знаешь, мне ничего не страшно, но ее я боюсь. Боюсь потерять себя. Ты видел Малуху? Ее уже не вернуть. А говорили, что все будет хорошо. Обещали – у вас все будет, если придете добровольно. И где это все? И про подавление никто не говорил.
Толстяк вздохнул, его взгляд сделался печальным, горе и безысходность отразились на его большом лице. Он был белокожим, как и его сестра, только волосы были темного медного цвета, а глаза лишь при ярком освещении выдавали тот же фиолетовый оттенок, что и у его сестры. Если бы не тучность, то Димон мог быть даже привлекательным, как может быть привлекательным слон или носорог, но это было не так, он тоже изменился с тех пор как попал на закрытую территорию, и эти изменения были не в лучшую сторону.
Тисс понимающе кивнул. Толстяк задумался, будто вспомнил что-то.
– Хоть бы быстрее зима. Я устал, очень, – он сделал паузу,– от всего, хочу отдохнуть. Разве это жизнь?
Он вздохнул и прикрыл рукой глаза, отперевшись локтем на стол, но потом взглянул на Тисса и вкрадчиво спросил, как бы намекая:
– А ты, Тисс, как ты справляешься с голодом? И со всем этим?
Димон сделал жест рукой, но Тиссу стало понятно, что он имеет в виду не то, на что указывала его огромная рука. Не это грязное помещение, и не то, что за ним. В глазах Димона мелькнула смертная тоска и отчаянье. Тисс молча встал. Его большие синие глаза с сочувствием и пониманием смотрели на великана.
– Я что-нибудь придумаю, Димон. Не сдавайся. Мне кажется, что скоро все изменится.
Но в его голосе не было уверенности, скорее это была поддержка. Димон глянул через грязное стекло окна, у которого сидел, потом посмотрел на Тисса.
– Вроде дождь собирается, плохо. Ты, это, если что, оставайся, место есть. И с едой что-нибудь придумаем.
После этих слов, Димон похоже потерял интерес к гостью, притянул стол обратно к себе, и продолжил трапезу. Тисс постоял минуту, глядя на то, как тот ест хозяин фермы. Казалось, он хотел что-то сказать, но так и не решился. Сообщать о том, что Тисс видел недалеко от фермы, он не стал. Если бы Димон знал, то уже сказал. А предупреждать об опасности толстяка не нужно было. С его чутьем и силой Димон мог постоять за себя. Даже с его сестрой не стоило связываться. Поэтому Тисс вышел, не прощаясь, ничего не ответив хозяину на его приглашение. Тем более, что он не мог остаться, Тисс спешил.
****
Я живу далеко от редакции, добираться плохо и долго, но я экономлю деньги, так как не плачу аренду. Пока не решил, что лучше, хорошо, что метро рядом. А квартира осталась мне в наследство от дяди, закоренелого холостяка, который любил меня как родного сына. Родители жили отдельно, в другом городе, мы виделись редко, только на семейные даты, но они не обижались. У них были внуки, дети моей младшей сестры, а я пока не оправдал их надежды.
Сейчас я спешил домой отдохнуть перед завтрашней поездкой и просто повалятся на диване. Возле моего дома у подъезда на деревянных скамейках, которые обычно занимали бессмертные бабушки, в этот раз сидела местная молодежь, а точнее "приблатненного" вида пацаны призывного возраста. Это была компания из четырех человек. Я, понимая все риски связанные с этим, постарался прошмыгнуть мимо. Не хотелось связываться, скука и жажда приключений иногда толкала их на всякие сомнительные подвиги. А жажда самоутверждения – порой на необдуманные поступки, но в этот раз спокойно пройти мимо них не получилось. Они сидели, развалившись на лавочках, жевали семечки, и пили пиво. Странно, а где же наши бабули, божьи одуванчики, это же их место, их лавочка? Неужели уступили стратегическое место локации в нашем дворе?
Двое у подъезда, непринужденно курили и в перерывах между затяжками, поплевывая себе под ноги. Картина была отвратительная, я просто ненавидел такое. Один из них, когда я проходил мимо, выставил вперед ногу, и так как это было неожиданно, я зацепившись, чуть не упал, чем вызвал гомерический смех всей компании.