—Я конечно спортсмен, но блять, она мне чуть руку не сломала, от своих схваток, что я аж сознание потерял от болевого шока.
—Как там ангел?Мою будущую невесту рожает?
—Так ну ка отстали от моей дочери.
—Ооо, какие люди и как говорят. А где ты был, когда ее токсикоз мучал и ничего не лезло? Когда она на сохранении лежала? Когда плакала ночами от того, что ее тошнило и она кушать хочет? Детей не хочет потерять? Так что сиди и молчи, папаша недоделанный
—Если бы вы не обрубили все хвосты, я бы ее нашел, я искал ее все 9 месяцев.
—Хотел бы — нашел. Если она захочет, ты увидишь и ее, и детей, а если нет — и дальше не найдешь. Я тебе не Федя, я убью тебя за ангела, однажды она спасла меня, и больше ты не сделаешь ей больно.
Тут из операционной доносится крик нимфы, как тут же к нам выходит медсестра с двумя свёртками, один голубенький, а второй розовенький, и отдав одного малыша мне, а другого Феде, мы стоим и боимся подышать на этих крох. Как тут медсестра говорит:
—Все, папаши, ваша мама родила: мальчик 3 кг, а девочка 2 800. Поздравляю вас, а теперь понесли малышей в детское отделение, будем перерезать пуповины.
Придя в детское отделение, где в спец халаты, все втроём завариваемся туда, держимся за ножницы и режем нашим малышам пуповины.
Мне даже не верится, что я отец, у меня двое маленьких детей, за которых я теперь в ответе, ни за что их никому не отдам. Как тут же в коридоре начинается какая-то суета возле операционной. Заподозрив что-то неладное, мы с парнями туда выдвигаемся. Доктора бегают туда-сюда, но всё-таки одного удается поймать и остановить на долю секунды и задать один вопрос: что происходит?
—У Совушкиной была остановка сердца, роды были тяжелые.
—Что с ней? Она жива? К ней можно?
—Можно, заходите все втроём, только переоденьтесь, сейчас не всё хорошо, мы её реанимировали.
Пребываем в небольшом шоке, пока переодевался, я думал, что мог потерять нимфу и остаться одному с двумя детьми на руках, я чуть не рухнул в обморок от шока. Подхватили меня Федя и Крис и гаркнули одну фразу: не раскисай, ты ей нужен.
Мы заходим в реанимацию, там лежит моя девочка с зайчиками по всему телу, с монитором пикающим, который передает признаки её жизни, такая маленькая, беззащитная, только родила детей, уже чуть не умерла. Подхожу к ней и становлюсь на колени, и слезы сами собой текут, благодарю ее за прекрасных детей и прошу прощения за то, что причинила столько боли, прошу вернуться ко мне, ведь она мне очень нужна, и я без неё не смогу и не справлюсь. Тут отойди, нам дали всего лишь 5 минут, к ней подходит с одной стороны Крис, а с другой Федя, они берут её оба за руки и говорят ей, как сильно её любят и хотят, чтобы она к ним вернулась, ведь она нужна своим малышам. Сказав это и отпустив её руки, мы покидаем реанимацию и разъезжаемся по домам и обменявшись телефонами. Приехав домой и пребывая ещё в шоке от стольких многих событий, я ложусь на кровать и засыпаю, а утром меня будет звонок.
Утро наступило неожиданно быстро. Звонок телефона прорвал пелену сна, и я, с трудом разлепив глаза, схватил трубку. Это был Федя. Голос его звучал сдавленно: "Она пришла в себя. Сказала, что хочет видеть тебя".
Ноги сами понесли меня к машине. Всю дорогу я гнал, как сумасшедший, молясь про себя. В голове крутились обрывки вчерашних событий: рождение детей, реанимация, слова, сказанные в полумраке палаты. Боялся поверить в то, что все это происходило на самом деле.
В больнице меня встретил Крис. Он молча кивнул в сторону палаты. Войдя, я увидел ее. Бледная, слабая, но живая. Глаза ее были открыты и смотрели прямо на меня. Я подошел, взял ее руку в свою. Холодная, как лед. "Макс," - прошептала она. "Дети… они в порядке?" Я кивнул, не в силах вымолвить ни слова.
Она прикрыла глаза, и по щеке скатилась слеза. ", «главное, что ты жива.»В палату вошла медсестра и, деликатно откашлявшись, попросила меня выйти. "Ей нужен отдых," - сказала она. Я вышел, оставив ее в покое. Теперь оставалось только ждать и надеяться на лучшее. Ведь все только начиналось.
Я рожаю мамочки
Смурфетта