Чернову стало дурно. Он выбрался обратно на площадь Ленина, которую грозились переименовать в Губернаторскую. К нему кинулись молодые люди с листом для подписей под требованием снести монумент Ленина, поставив на его место памятник царю Николаю Второму, и переименовать Партград в Царьград. Чернов решительно прошел мимо них.
— Вот еще одна недобитая сталинистская сволочь, — услышал он вслед. Но погодите, мы до вас еще доберемся!
Лишь дома к Чернову вернулась способность нормально мыслить. Неужели это и есть та армия повстанцев, о которой он сам когда-то говорил как о надежде на прогресс общества?! Неужели пройдет время и смоет грязь с этого отребья, так что оно будет выглядеть для потомков как нечто благородное, заслуживающее восхищения? Неужели все те, кто ему казался героями, достойными подражания, были аналогичным отребьем для своего времени? Нет, тут что-то не так. В этом надо серьезно разобраться. Этой армии подонков специально дана властями свобода деятельности. С какой целью? Не может быть, чтобы власти не смогли справиться с нею, если бы захотели. Значит, они не хотят. Пока еще не хотят. Почему?
Развал империи
Национальные движения непосредственно не касались Партграда. Область была почти что чисто русской. Евреев тут можно было пересчитать на пальцах. А число представителей прочих народов тут не превышало пяти процентов населения. И находилась область в глубине России. Так что тут ни о какой автономии не помышлял никто. Идеи дезинтеграции советской империи тут были вбиты в сознание людей исключительно сверху и извне. А войдя в сознание партградцев, эти идеи заняли там прочное место, действуя разъедающе на их души и усиливая идейный хаос. Заявления националистов и демократов во главе с самим Президентом Ельциным о желании вывести Российскую Федерацию из состава Советского Союза ввергло Партград в состояние осатанения и умопомрачения. С одной стороны, стремление периферийных республик отделиться от Советского Союза вызывало у партградцев злобу. Мы их кормили, защищали, несли все тяготы на себе, а они, неблагодарные, хотят особых привилегий, рассуждали партградцы. С другой стороны, политика высшего руководства во главе с Ельциным истолковывалась не столько как желание улучшить жизнь российского населения, сколько как стремление расколоть страну и лишить центральное правительство реальной власти, дискредитировать его — политика предательская по отношению к русскому народу, в первую очередь, как разбазаривание того, что русский народ завоевал в течение своей многовековой истории.
Маоцзедунька, считавшаяся последовательницей Ельцина, вела себя сдержанно в отношении политики дезинтеграции империи, получая упреки со стороны демократов, с одной стороны, и горбачевцев, с другой. В газетах появлялись критические статьи в ее адрес с требованием не юлить и четко определить свою позицию. И она высказалась в духе Ельцина. Третий том Дела Чернова пополнился новыми материалами.
Чернов, теперь регулярно навещавший Лескова, зашел к нему специально поговорить на эту тему.
— Тут надо избежать односторонности, — сказал Лесков. — Конечно, в этом много опереточного и позы с расчетом на похвалу на Западе. Ельцин явно хочет переплюнуть Горбачева в своем усердии перед Западом, спихнуть его и занять его место. Типичная борьба за власть, в которой конкуренты готовы пойти на любое предательство интересов своего народа, лишь бы дорваться до первого места или удержаться на нем. Но эта возня не безвредна для страны. Если этих подлецов не остановить, страна действительно может развалиться. Я думаю, что в истории еще не было предательства такого масштаба, какое можно видеть в случае Горбачева и теперь Ельцина. И эта сука Елкина туда же клонит, хотя ей в принципе на все и на всех наплевать. Вот вам продукт нашего советского, коммунистического воспитания! Что-что, а подлецов мы научились производить в большом количестве и любого калибра.
Назад к Сталину
Когда до Партграда дошло известие о том, что в Грузии возникло общество Сталин, имеющее целью возрождение сталинизма, в Партграде уже существовали десятки сталинистских групп. Они скоро объединились в Союз сталинцев. Самое поразительное в этом факте было то, что в Союз вступили не какие-то недобитые сталинские палачи, а рядовые граждане, среди которых были даже жертвы сталинских репрессий, и молодые люди, родившиеся уже после смерти Сталина.