В таком состоянии его застал Белов. Узнав об убийстве Маоцзедуньки, он немедленно помчался к Чернову, опасаясь, как бы тот не наделал глупостей и не запутал в случае чего в это дело его, Белова. Разговор с Черновым он решил построить в полушуточном тоне, чтобы снизить эмоциональный шок Чернова.
— Вот видишь, — сказал он, — все, что ни делается, все к лучшему. Твою героиню все-таки шлепнули. Туда ей и дорога. Одной гадиной меньше. Наверняка ее пристукнули бывшие уголовники из Атома. Но московское начальство вряд ли удовлетворится таким решением. Им потребуется нечто более серьезное. Некий идейный инициатор и вдохновитель покушения. Так что ты имеешь неповторимый шанс. Власти сами пойдут тебе навстречу. Что тебе еще нужно?
— Не паясничай! Я не вор, не хочу присваивать дело рук других.
— Вот именно: дело рук, которых ты лишен, а не мозга, которого у тебя в избытке. Какое значение имеет то, кто исполнил покушение физически? Важно, кого сделают ответственным за него. А шанс действительно уникальный. Место в истории будет обеспечено навечно. Это, конечно, далеко не Горбачев. Но у нас не так-то уж часто отправляют на тот свет фигуры и такого масштаба, как Маоцзедунька. Насколько мне известно, это первый случай. Обидно будет, если никто не воспользуется такой удачей и не впишет славную страницу в историю освободительной борьбы в России.
— Если бы я участвовал в этом покушении хотя бы мозгом, я сделал бы это прежде всего лично для себя, и лишь затем — для других, пусть для истории.
— В реальной истории не бывает чистых образцов. Важна не субъективная правда, а общепринятая легенда. Кстати, КГБ наверняка доберется до тебя. У меня к тебе убедительная просьба: если у тебя есть какие-то записки, где фигурирую я, уничтожь. Я не хочу из-за такой нелепости иметь неприятности.
— Не волнуйся, никаких твоих следов в моей жизни не останется. Если что с тобой и будет, то не по моей вине. А теперь оставь меня одного, мне надо собраться с мыслями.
Но одному Чернову побыть не удалось: заявился Социолух. Сообщил новость. Сказал, что КГБ наверняка не остановится на версии заурядного уголовного преступления. Будут искать подоплеку, некие силы, направлявшие руку убийц. Во всяком случае, будут копаться в умонастроениях интеллигенции, подымут все доносы, начнут прочесывать город.
— У меня к тебе просьба. Прошу, пойми меня правильно. Тебя уже таскали в КГБ в связи с Маоцзедунькой, ты у них все равно на заметке. Тебя так или иначе будут щупать, не исключено, что произведут обыск. Если у тебя есть какие-то бумаги, уничтожь все записки, где фигурирует мое имя. Я не хочу иметь неприятности из-за этой глупой истории.
Как это ни странно, визит Белова и Социолуха успокоил Чернова. Оставшись один, он достал свои записки и тщательно просмотрел их. Все листы, на которых упоминались имена его знакомых, он изорвал и спустил в унитаз.
Дело жизни
Маоцзедуньки нет. У него, у Чернова, осталось Дело — обвинительный документ и приговор ей. Что с ним делать? КГБ обязательно доберется до Чернова. Хотя КГБ вроде бы разрушили и дискредитировали, Ельцин добился создания своего, российского КГБ. И оно служит демократам так же, как старое КГБ служило коммунистам. Будет обыск. Дело найдут и заберут, это вне сомнения. Уничтожать Дело жаль. Все-таки проделан огромный труд. И кто знает, может быть еще удастся как-то сделать его достоянием людей. Народ, какой бы он ни был, должен однажды взглянуть на себя без прикрас, ужаснуться самому себе и извлечь какие-то уроки на будущее. Надо Дело до поры до времени спрятать. Но где?
Он стал перебирать в памяти всех знакомых. Белов и Социолух откажутся, не захотят связываться с этой грязной историей. Одно дело — разговорчики, за которые ты не несешь никакой ответственности. И другое дело — ДЕЛО, из-за которого можно потерять все и попасть в тюрьму. Отпал и Малов: если доберутся до Чернова, то и он окажется под подозрением. Мог бы выручить Макаров или Горев. Но их уже нет на свете. Группа Горева распалась. Может быть Слепой? Он вроде бы надежный парень. И про него никто не подумает, что он причастен к делу Маоцзедуньки.
Чернов попросил мать уложить папки Дела в специально изготовленный для инвалидов его типа рюкзак и помочь ему надеть рюкзак. Номер телефона Слепого он не знал. Он не знал даже настоящую фамилию Слепого, чтобы отыскать номер в телефонной книге и узнать в справочном бюро. Знал только, что Слепой живет в одном доме с Горевым, даже на одной лестничной площадке, рядом с квартирой, где жил Горев. К счастью для Чернова, Слепой оказался дома.