Началась война с Финляндией. Унитаз попросился добровольцем на фронт. Его просьбу уважили. Он проявил героизм, был ранен, искупив тем самым свою вину кровью, был награжден орденом. После демобилизации он вновь включился в борьбу за ремонт унитаза. Опять пошли письма, просьбы, жалобы, резолюции. Не известно, чем кончилась бы для него эта волокита, если бы не началась война с Германией. Унитаз опять ушел добровольцем на фронт.
После войны он вернулся домой с «иконостасом» орденов и медалей, с тремя ранениями, в чине лейтенанта. Начались годы учебы и, само собой разумеется, борьбы за ремонт вечно ломающегося унитаза. На этот раз он углубил свою борьбу до обличений язв сталинизма, и его вновь осудили на десять лет. После разоблачительного доклада Хрущева его освободили и реабилитировали. Он окончил институт, стал инженером, женился, завел детей. Старый его дом с неисправным унитазом пошел на слом. Унитазу дали комнату в другом доме, тоже старом, но еще не предназначенном на слом. Он был счастлив. Но счастье оказалось недолгим: сломался унитаз. Поскольку унитазы оказались неисправными во всем доме, Унитаз возглавил борьбу всех жильцов за ремонт всей канализационной системы. Это был более высокий уровень общественного движения, и Унитаз исполнял свой гражданский долг с большим увлечением. Тем более дело шло к «оттепели».
В конце концов и этот дом пошел на слом. Унитаз с семьей получил отдельную двухкомнатную квартиру в новом доме. Невозможно словами описать ликование семьи Унитаза. Но уже через неделю в новой квартире сломался унитаз. Новый период сражений Унитаза закончился описанным выше эпизодом, когда он приковал себя цепью к неисправному унитазу.
Отбыв срок заключения, Унитаз посвятил свою жизнь целиком борьбе против бытовых непорядков в районе. Он развелся с женой, поделив жилплощадь. Ему досталась комнатушка в шесть квадратных метров, по иронии судьбы — в многосемейной квартире с испорченным унитазом. Это его доконало. Он оказался в психиатрической больнице. С началом перестройки его освободили. В районе к нему привыкли и потешались над ним. А он продолжал сочинять жалобы по поводу неработающего унитаза в ЦК КПСС, в ООН, президенту США, Римскому Папе, Тетчер, Солженицыну, Сахарову. Но, как это и было во все прошлые годы, на них никто не обращал внимания.
Четвертый маршрут
Перспектива открытия Партграда для иностранцев подлила масла в огонь культурного ренессанса. Деятели культуры пришли в необычайное возбуждение, когда слух об этом разнесся по городу. Комиссию стали осаждать бесчисленные прожектеры, просители, жалобщики. С их помощью комиссия в кратчайший срок выработала программу мероприятий, осуществление которых должно было вывести Партград в число ведущих культурных центров страны.
Решили предоставить артистам полную свободу творчества. Пусть открывают новые независимые театры любого типа и в любом количестве. Каждому актеру свой театр! Пусть вытворяют, что хотят!
Пусть критикуют кого и как хотят! Пусть голых баб и мужиков показывают! Пусть постельные сцены показывают! Чем бездарнее и грязнее, тем лучше, иностранцы это любят.
Местным властям порекомендовали провести конкурс людей без голоса, без слуха и вообще без всяких артистических талантов, отобрать худших, создать из них ансамбли вроде западных и предоставить им сцены в местах появления иностранцев. Пусть вопят истошными голосами всякую чушь, пусть кривляются и трясутся, как обезьяны. Иностранцы увидят, что и у нас есть все такое, что им опротивело у себя в Париже, Нью-Йорке, Лондоне и Риме, и успокоятся. Мол, и в России сходят с ума, как у них, на Западе. Мол, и Россия покатилась по пути демократии. Мол, надо помочь русским докатиться до конца в этом направлении.