— Почему?
— Соседи держатся, так? — Ирина Ивановна повернулась к вестовому. — Дроздовцы там есть? Марковский полк? Сводно-гвардейский? Конница, атаманцы, лейб-казаки?
— Не… кадеты обычные…
— Кадеты? Какие «обычные»?
— Ну, золотопогонники…
— То есть регулярные части?
Вестовой кивнул. Было видно, что длить этот разговор для него мучение.
— Помочь-то будет? Иль нет?
— Батальон. Что, мало? Ну, не хочешь — тут оставайся. Потому что, помяни слова мои, боец, тут очень скоро такое начнётся, что небо с овчинку покажется.
— Ну, голова, — с уважением выдал Жадов.
На вестового это, однако, не подействовало.
— Хорош базарить, начдив! Помощь давай, говорю тебе!
— Веди батальон, чего медлишь? — обозлился и Жадов. — Слышал, что мой начштаба сказала? Что тут будет главный удар!
— Может, и будет, может, и нет, а только у Нечипоренко совсем худо, вот прямо сейчас!
— Ну так скачи же, не жди! Батальон — тоже много!
Вестовой совсем потемнел лицом.
— Сам ты, начдив, контра настоящая!..
Жадов только сплюнул.
— Будешь время терять — посажу под арест. Как саботажника. Чтобы духу твоего здесь не было через полминуты! Вот приказ Илютину дать тебе один батальон. — Начдив-15 наскоро черкнул что-то карандашом на мятом листке бумаги. — Всё, прочь с глаз моих!
Вестовой понял, что дальше упрямиться становится опасно для собственной шеи, — схватил приказ и выбежал вон.
Жадов покачал головой.
— Ирина Ивановна… а ты уверена?.. А вдруг надо было и впрямь целый полк давать? Не удержится Нечипоренко, мы в котле окажемся…
— Удержится, — железным голосом сказала товарищ начштаба. — Во-первых, там военспецом подполковник Нифонтов и части из его Волынского полка. Я Нифонтова знаю…
— Нифонтов? — наморщил лоб Жадов. — Погоди-ка… это который же Нифонтов?
— Отец того самого Константина Нифонтова, что с Бешановым в Питере нас с тобой арестовывать явился. Или не арестовывать, не знаю уж — «дела принимать», как они сказали. Но офицер дельный. Смелый. Решительный. На прежнюю власть сильно злой. Нечипоренко может там командовать, но Нифонтов позиции удержит, помяни моё слово.
— А мы?
— И мы удержим.
…Настоящие атаки начались, когда и впрямь ушёл батальон из полка Илютина, когда пушки белых вдруг зачастили, осыпая шрапнелями окопы с траншеями, а гранатами — ближний тыл дивизии. Тяжёлой артиллерии тут не было, только трёхдюймовки, но и этого хватало. Батарейцы Жадова хоть и «горели революционным рвением», но стрелять с закрытых позиций и по закрытым позициям не умели.
Однако никто не побежал. Хрипя и матерясь, переждали обстрел, кое-как оттаскивая раненых. И — дождались, когда на поле вновь поднялись цепи в длинных шинелях, пошли прямо на них.
Наступали белые умно, перебежками, никто не маршировал и не гнушался «кланяться пулям». А шрапнели так и рвались, обстрел не прекращался.
— Перестанут, только когда цепи подойдут почти вплотную, — Ирина Ивановна опустила бинокль. — Умеют, что уж тут… «Огневой вал» это называется, хотя тут, конечно, до настоящего ой как далеко…
— Как бы нам и этого не хватило, — Жадов погладил ложе винтовки рядом. — Что ж, придётся по старинке, «пуля дура, штык молодец».
— Если всё сделали правильно, не придётся. Если пулемётчики сидят в блиндажах, как приказано.
…И едва стихла артиллерия, едва цепи белых поднялись — уже совсем близко, совсем рядом рванулся их рёв, никакое не «ура», — как с флангов 15-й дивизии ударили тщательно укрытые там «максимы».
Белые не добежали до линии траншей. Под свинцовым ливнем вновь залегли, и тут уже воспрявшие духом бойцы Жадова взялись за винтовки.
Текли мучительные минуты, и вот — осторожно, пригибаясь — белые начали отходить. Вскакивали, пробегали сколько-то саженей, падали снова; иные с колена стреляли в сторону красных, но едва ли кого-то задевали: траншеи у Жадова были отрыты глубокие, по уставу.
— Тащ комдив, ударить бы по ним! — горячо зачастил командир питерской роты, державшей самый центр позиции.
— Какое «ударить», Михеев, они всю твою роту положат, пока добежишь!.. Ах ты ж, нечистая ты сила, а ну быстро, останавливаем!..
Наверное, с сотню бойцов петербургского полка 15-й стрелковой думали так же, как и их комроты. Без приказа, без команды вскочили в полный рост и, как положено, с «ура!» ринулись на отползающие цепи белых.