Холодное и торопливое зимнее солнышко отражалось в каждой сосульке, от чего было неимоверно светло.
На ровном льду Москвы-реки скользили на коньках дети, рядом играли в клюшки орава на ораву - кривыми палками пытались загнать тряпичный мяч в обозначенный ледышками створ ворот. Выше, ближе к взлобью строили снежную крепость, чтоб после разрушить ее с криком и весельем. Жаль только что снег московский на таком морозе в комок не слепить - потому оружия при взятии одно - кулаки.
На свежий воздух, на речной простор выезжали прогуляться и царь со своим семейством. Располневший и укутанный в шубу Борис занимал целую лавку, а напротив него сидели его жена и дочь. Для сына места не нашлось, но ему от этого было еще лучше. Федор катил в других саночках, а чтоб ему было не скучно - рядом сидела его подруга: Варвара Емельяновна, Фрязина дочь. Та и вовсе была рада-радехонька, что не оказалась в царских санях. И дело было вовсе не в Борисе - по ее наблюдениям толстые люди не были злыми. Могли гаркнуть, топнуть ножкой, но в ярости они отходчивы, незлопамятны. Куда больше страшили царская жена и Ксения. Варьке казалось, будто в царевне что-то таилось в ней недоброе, что-то такое, о чем она сама могла не подозревать. Старые люди говорили, что в ней есть нечто от деда - Скуратова, и явно это было не во внешнем сходстве. Тот за малый рост прозван Малютой, за лицо словно потертое - Скуратом, сам был рыжим, почти опаленышем - Бог шельму метит. А эта вот красавица, как есть царевна. Коса - девичья краса аж до попы.
О Ксении думали и в других санях: Борис размышлял о судьбе дочери.
Двадцать три года Ксении, засиделась уже в девках. Хотя с чего бы это?.. Красотой ее Бог не обидел. Да вот как-то судьба не складывается. А при такой судьбе и характер начнет портиться: почти четверть века прожила, а с мужиком не была. Тут всякая баба рехнется.
А может, ошибка отца в том, что ищет в женихи Ксении царевича, а они или слабые или неблагодарные. Да и сам хорош: хоть и сам царь, хочется еще быть и королевским сватом. А польские Пясты ведут свой род от землепашца, чем и гордятся.
Может, все же следует повести речь о союзе с Польшей. Но у Жигимонта один сын, тому только десять лет. Нет, не пойдет. Да и Сигизмунд Борису никогда не нравился.
А надо что-то думать, время-то идет... С такой скоростью младший брат ее быстрей женится.
От Кремля сани неслись вниз по Москве-реке, мимо стен Белого города, мимо Замосковоречья. Затем в большой санный путь впала дорога замершей Яузы, после - пролетело Заяузье, стены Скородома, покрытые шапками снега и сделавшиеся от того будто древним. А за городом - слободки и простор.
По реке шло движение: скользили сани торговцев, брели богомольцы.
Царь Борис улыбался народу, не забывая порой кинуть монетку нищим. Те кланялись, монетку подбирали, но едва сани скрывались с глаз - плевались.
К слову, о Федоре... - думал Борис далее. - Не многовато ли он проводит с этой немкой?..
Жаль, конечно, что она только баронесса. Хотя, с другой стороны, если барон станет царевым сватом, то его ценность в любой стране повыситься. Император возведет его в княжеское достоинство или что там у них есть. Досадно что у Елизаветки Английской не было дочерей: умна, даром что баба... Бают, что умерла непорочной, но врут наверняка - кому она даст проверять.
Хотя шибко умная баба - горе для мужика. Начнет им вертеть, как черт солнцем.
С иной стороны, казак сказывал, что у баронесски что ли семь сестер и братьев. То бишь внуков Борису рожать станет исправно.
Что ж, решено... Если дети захотят пожениться, он возражать не станет. Поворчит, конечно, для вида. Без этого никак. Ну а потом сменит гнев на милость. И Борис еще раз широко улыбнулся, представляя, как будет нянчить внуков. Даже если что не так пойдет, то не беда. Это у попа жонка последняя, а у Грозного вовсе семь было - куда больше, чем обычному человеку надобно. Да и семь жен его не спасли - пресекся род его. И, в общем - слава Богу.
Все в руце Божей - истинно так, - думал Борис. - Надобно в Сергиев монастырь съездить и помолиться. Да к ведунам заглянуть. Как говориться: Богу - свечку, а черту - новую кочережку. Вдруг на Ксении порча?..
Сани поворачивали назад - быстрое зимнее солнце клонилось к закату, и уставшие кони уже не так быстро влекли сани назад, по течению, а значит вверх.
Отужинав с царевичем, Варвара возвращалась домой, заглянув в соседский домик и передав хворающему казаку царских гостинцев.
Вернувшись издалека, дядя Крысолов на несколько недель слег в постель, из дома выходил редко да и то только в нужник. Варька заходила его навестить и видела, как он хромает, опираясь на костыль, да едва шевелит рукой.