Москва была обречена - такая неуверенность просто не могла кончиться хорошо.
Нет, что-то, конечно же, делали.
Царь-пушку и другую, именуемую «Павлином» направили на Москворецкий мост, набили порохом и дробом. Случись что, залпы смели бы всех с моста, покалечили многих бы и на том берегу реки. У орудий постоянно дежурили пушкари, а в жаровнях постоянно плескался огонь. Хотели будто бы от Земского приказа перетащить третью Кашпарову пушку, да раздумали. Где двух не хватит - там и третья не поможет.
Да и что могли сделать две-три пушки против армии?
Ко всем прочим, поползли нехорошие слухи: на Москву идет недавний кромский «сиделец» - атаман Корела, именуемый нынче «бичом Божьим» и «погибелью земли русской». Говорили, что у него пятнадцать тысяч только конных, сорок тысяч черкасов пеших да столько же русских ратных людей, к ним - пушки всяческие, захваченные в боях, привезенные из Турции, Польши и Литвы.
Говорили, что он уже близко, под Тулой.
Слухи, как водятся, врали.
Корела был еще ближе...
-
После снятия осады Кром Андрей заскучал.
Бояре-изменники спешили угодить Дмитрию, а заодно аккуратно отстранить атамана из ближнего круга. Быстрее всех поднялся Петр Басманов - на сторону Дмитрия он переметнулся под Кромами, но уже пытался указывать Кореле и даже полякам. В лагере злые языки судачили, чем предателю так быстро удалось завоевать доверие Дмитрия. Говорили, что как Федька Басманов некогда плотски угождал Иоанну Грозному, так и сын его ублажает Дмитрия Иоанновича.
Паче, Дмитрий чем-то определенно походил на Ивана Грозного, если не внешне, то замашками. Иван еще не будучи Грозным, велел венчать себя в цари, хотя все его предки обходились титулом Великого Князя. Дмитрий требовал, чтоб его именовали «императором». Соответственно ему требовалось какое-то прозвище, и он нарек себя Непобедимым.
Вот и сейчас на военном совете, когда над картой склонился Дмитрий и его приближенные, Корелу с извинениями оттерли от стола. Тот не особо тому противился: долговязый казак все хорошо мог рассмотреть через головы обычно низкорослых бояр, да и в картах разбирался не слишком хорошо.
Сейчас Басманов показывал на карту
- Оку в лоб не пересечь. Мосты где попалили, где под защитой стрельцов с пушками. Вести армию в обход - глупо. Растянемся в аккурат для удара в бочину.
Губы «непобедимого императора» вытянулись в две тонкие бледно-красные линии.
- Что делать тогда предлагаешь?
Бояре загалдели, но ничего путного так и не сказали. Каждый думал похоже, но признаться в этом друг другу, и, тем более, самозваному государю - боялся.
С одной стороны почти все войско присягнуло Дмитрию. C другой стороны - у Федора Годунова достаточно стрельцов, что отбить приступ. Вести в атаку полки не хотелось. Дмитрию и его войску везло совершенно невозможным образом, но ведь Господь - не колобашка, меру любит. Когда-то новоявленному царю столь же чудовищно не повезет.
Над гамом возвысился голос Корелы.
- Дозволь, инператор-батюшка, уйти в поход с верными казаками. Триста шашек возьму - больше - неудобно. Прощупаем оборону, наведем в тылу страх, если что - на конях и уйти легко, и переправиться если прижмут... Двинем к Зарайску, в неприметном месте переправимся за Оку, оттуда на Сергиевы Посады или к Клину, затем - на Волок Ламский, после через Звенигород на Серпухов - оттуда рукой подать до Тулы. Чай, не ждут, что с той стороны кто-то переправляться станет. Обойдем Москву кругом, сильно к ней не подступая.
Как ни дивно, его предложение все поддержали. Легкий переполох в тылах врага не помешал бы. К тому же казак здесь, в свите нежелателен, а если он во время похода сгинет - так это еще и лучше. То, что он с тремя сотнями всадников и вовсе без артиллерии возьмет Москву, никому и в голову не приходило, в том числе и самому Андрею. Да и планы его так далеко не заходили. Хотелось пограбить, пока то было еще можно.
Казаки собрались в поход быстро. Говориться же: бедному одеться - только подпоясаться. А сорвиголовы у Корелы были что называется, прирожденными бедными. Они уходили в поход в драной черкеске, подпоясавшись бечевой, а возвращались с конем, который едва шевелил копытами под тяжестью поклажи. В поход атаман звал только добровольцев, но вызвались почти все.
В канцелярии Андрей получил заготовленные подметные письма, зашел к Дмитрию проститься, рассказать о своих планах.
Но соискатель московского престола был рассеян. Он то и дело подходил к окну, глядел вдаль. Позже от охраны Корела узнал, что император ждал гонца.
От кого и с какой вестью - не ведал никто.
-
- Кто таков и к кому? По какому делу?