Крысолов заспешил вдоль стены Чудова монастыря дальше. Он помнил: у ворот подворья Годуновых забор делает изгиб.
А может вернуться? - пронеслась мысль. - Сказать, что до царевича не добраться, оставить Варьку для себя?.. Нет, слишком рано, слишком просто. Он отвернет, когда станет сложнее...
Весь Китай-город и даже Кремль Крысолов исходил раньше, истоптал особо не таясь, Словно заезжий зевака, глядя на колокольни задирал голову так высоко, что с волос в дорожную пыль падала шапка. Местные обыватели смеялись: видать деревенщина в стольный град приехала. Но казак точно знал, сколько шагов от одной башни до другой, как дома и стены к солнышку повернуты, где тень ляжет после полудня, где на улицах рогатки стоят, высоки ли стены, прочны ли заборы. Интерес был совсем не праздный - чем лучше охранялось место, тем больше была вероятность того, что Крысолова завтра попросят туда проникнуть.
Это делало Кремль просто обреченным.
Охрана и в Кремле и в Китай-городе конечно имелась, но не то чтоб непроходимая. Через такую Крысолов проникал без подготовки. А тут даже был какой-никакой план. Если пробираться в царские покои, то лучше зайти со стороны Замосковоречья, переплыть реку, махнуть через стены на Житный двор, прокрасться по теням. Царский дворец помещался недалеко от стены за Боровицкими воротами. Обратно - тем же путем, или же можно рвать на арапа: тут, главное, побольше шума и матерщины. Даже рана на руке ему не помешает войти и выйти. Но это при условии, если выходить надобно одному, если, к примеру, во дворце надобно кого-то убить. А тут получалось наоборот. К тому же старое подворье Годуновых помещалось чуть не ровно посреди Кремля.
Зачем он в это ввязался? Неужто для того, чтоб порушить еще один план уже мертвого Мельника? Или чтоб себе доказать, что Варька его сердцу безразлична?..
Умеет ли царь плавать? - еще думал Крысолов, карабкаясь через стену. - Нет, навряд ли. Первенец Иоанна утонул, а Борис мнительный был, в сказки, в водяных верил, наверняка и этого ребенка к глубокой воде не подпускали.
...Во дворе Годуновых едва не столкнулся с охранником, но успел уйти в темноту. Он прошел совсем близко, так что Крысолов почувствовал луковое дыхание стражника. Если бы он заметил Крысолова, то погиб еще до того, как понял, что видит. Но убивать без причины было незачем, да и рано.
Вообще охрана была расслабленней, чем Крысолов даже смел мечтать. Царя Дмитрия еще не было, а к низложенным Годуновым относились наплевательски: не цари они более. По деревянной стене он забрался на второе жилье. Тронул окошко, за которым, по словам Варьки должна была находиться комната Федора. По случаю лета оно было приоткрытым и далее распахнулось без скрипа.
«Слишком ладно все идет пока, - подумал Крысолов. - Не может так долго продолжаться.»
-
- Я бы хотел сказать тебе, что выбора у тебя нет. Но он у тебя есть. Хреновый, прямо скажем, выбор.
- Бросить мать? Бросить сестру? - переспросил Федор. - Да ни за что.
- Нам то и дело приходится выбирать, кого бросить. Уйдешь со мной - бросишь старую семью, останешься - бросишь Варьку. Мать - устремлена в прошлое. Настанет день, и она - уйдет. А будущее... Будущее - это твоя собственная семья, твои дети. А если ты сейчас не уйдешь - будущее твое короткое. Утром тебя придут убивать.
- Я буду драться.
- Будешь, - согласился Крысолов. - Только это не поможет.
Он посмотрел в окно: ночь была безоблачной, лишь на севере мерцали сполохи далекой грозы. Звезды высыпали часто как снег. Просто удача, что нет луны - с ней бы и вовсе было светло как днем, хоть иголки собирай. На разговоры оставалось совсем немного времени - еще немного и восток начнет сереть.
- Они убьют мать, сестру...
- С какой стати? Никогда женщин не убивали - они не угрожают. Отправят в монастырь, постригут в монахини - и вся недолга.
- Не могу... Не могу я без благословения матушки уходить.
- Ну и сиди тогда тут! Первый раз хотел кого-то не убить, а спасти! Дур-р-рак! Девчонка все, что у нее было отдавала мне чтоб я тебя спас, а ты... Знал бы - сюда не лез.
Федор молчал, потупив взор: его бы отец или кто-то иной приказал бы высечь наглеца, который так говорит с царем. Но кто его сейчас послушает. Крысолов даже был рад такому ответу - меньше хлопот. Выбраться отсюда одному - проще простого. Варька, поди, разозлиться, может даже полезет с кулаками. Скажет, что Крысолов слова не сдержал, никуда не ходил, а всю ночь неведомо где просидел. Морду ногтями расцарапает. С него, с Крысолова не убудет, но неприятно.
- Ты только эта... Садись, - Крысолов указал на стоящий письменный прибор. - Напиши письмо Варьке, де, так и так, остаешься с маменькой и сестрицей. И что я тебя уговаривал, а ты не согласился.