Никто не улыбнулся.
Крысолов похороны любил. Он так давно ходил рядом со смертью, что его чувства притупились, сердце зачерствело стало будто таким маленьким, что в нем почти не находилось места скорби. Но гроб с покойным напоминал ему: кто-то умер, а ты нет. И все не так уж плохо.
Зато Варька вполне заметно дрожала. Все похороны ей казались подобием тех самых, обманных, встреченных на подъезде к Москве, когда убили Клементину и едва не порешили ее саму. Вспомнив о покойной подруге, Варвара перекрестилась.
Скорбное шествие было коротким, но шло неспешно, из-за чего на перекрестке столпилось с дюжину людей. Когда все же поехали, лошадь царевича толкнула стоящего рядом нищего.
- Чотакое?.. - встрепенулся тот.
- Прости, старик, - извинился царевич.
Казалось, событие было исчерпано, но нищий вдруг вцепился в стремя:
- Вот! Вот истинный царевич Федор! А Дмитрий - приблуда!
Федор отвел взгляд:
- Ты обознался, добрый человек.
И ударил лошадь.
Нищий, все еще держа стремя побежал, но споткнулся, упал, и падая, разжал руку, упал в грязь. Упав, приподнялся, закричал:
- Люди добрые, да нечто вы не видите?..
Люди и в самом деле ничего не видели.
-
...Дом был пуст, в печи - холодно. Видать хозяйка завтрак не готовила. Прошли на задний двор - оказалось, что оттуда протоптана тропинка через калиточку к соседнему подворью на другой улице. Заспешили туда, спешно обыскали дом, но тоже никого не нашли.
Зато у открытых ворот увидали конский навоз. Один казак не побрезговал, чай не человечье, разворошил, сказал:
- Четверть часа, не более!
А это значило - догоним...
Снова вскочили на коней, помчали к Тверским, но среди задержанных не нашли даже близко похожих на царевича, рванули к Никитским - та же история.
- Ну что, куда теперь? - спросил есаул. - Что делать?..
- Что делать, что делать... Обнять и плакать! - огрызнулся Глеб. - Давайте половина к Арбатским, половина к Дмитровским.
Разделились быстро и неровно: большая часть с есаулом поехала к Дмитровским, а остальные с Глебом - к Арбатским.
Торопились. И люди, расслышав стук копыт, жались к заборам, пропускали конных.
Лишь около церкви Николы на Курьей ножке поперек дороги стал нищий, развел руки, будто пытаясь обнять если не весь мир, то летящих ему навстречу конных.
Всадники едва не сшибли нищего, но успели остановиться.
- А, Гришкин лизоблюд? - узнал нищий Пушкина. - Ну, погоди, Федор возвернется, сковырнет Ложного Дмитрия...
- Федор?.. - спросил Глеб. - А где он?..
- Он... - старик показал рукой в сторону Арбатских ворот. - Он покажет тебе чотакое!
Подвижничество обличителя и предсказателя скорых неприятностей оказалось очень коротким - удар шестопера вышиб дух из нищего.
-
- Эй, служивый, открывай ворота!
- Нельзя, - ответил стрелец.
У ворот толпились те, кого уже не выпустили. За воротами стояли другие, те кто не был уверен - стоит ли въезжать в город, из которого не выпускают.
- Это с каких пирогов?..
Крысолов разговаривал с нахрапистостью и в то же время с небрежностью - он замечал, что обычно такой тон лучше всего действовал на людей.
Но сегодняшний день был, видимо, исключением. Стрелец оставался непреклонен:
- Велено никого из Москвы не выпускать!
- Ты чего, стрелец, страх потерял? - удивился Крысолов. - Скачем со срочной вестью, а ты нас задерживаешь! Милостив царь Дмитрий, но тебе быть первым, кому он смертный приговор подпишет!
- Никак не можно! Тугумент нужон!
- Тугумент! Вот тебе тугумент!
Из сумки Варька достала лист бумаги, по которой со складов царских полагалось отпустить ей воз дров. Приказ был подписан каким-то мелким дьячком, но его подпись была витиевата, да еще заверена круглой печатью с державным, двуглавым орлом.
Охранник принял документ, стал его рассматривать так и этак, беззвучно шевеля губами.
- Ну, надо же... Коли так...
Время стало вязким как патока, секунды растянулись в минуты.
Но Варькин расчет оказался верным. Стрелец читать не умел, и, делая вид, что читает, просто тянул время, раздумывал. Сказать, что не умеет читать - зазорно, Москва же город большой, трех человек - не кинутся.
- Ну коли так... Тогда оно, конечно, да... - и бросил уже себе за спину. - Поднимай решетку!
Заскрипел ворот, тяжелая решетка поползла вверх.
Медленно. Слишком медленно.
За ворот побежал нехороший холодок. Произошло это будто даже до того, как Крысолов услышал стук многих копыт. Он наклонился чуть вперед и прошептал своим спутникам:
- Будьте готовы рвануть вперед. И не оглядывайтесь.
Последнего говорить не стоило: Варька тут же обернулась: из-за поворота спешила где-то дюжина всадников. Она посмотрела на решетку. Если спрыгнуть на землю, под нее можно было бы поднырнуть, но вот дальше, за воротами от конных не уйти...