Щелкнули кнуты, волы пошли, обоз тронулся. Крысолов привязал свою лошадку к возу и сам улегся на мешки. По его мнению, высовываться, торчать на виду было лишним. Случалось, кто вот так торчал в седле, зорко всматривался вдаль, а получал стрелу из ближайших кустов.
Равно, бывало, иной напротив, смешивался, корешевался с обозными, ел с ними из одного котла и умирал от ножа, по-приятельски всаженного в спину.
Всякое бывало.
-
...Спешили. Возницы погоняли медлительных волов.
В первый день остановились только раз около полудня, передохнули с четверть часа и снова пошли. Ели на ходу, рвали зубами сало, передавали обрывки купленных в крепости лавашей. Даже животным повесили на морды мешки, из которых те неспешно и с достоинством поедали солому.
Шли и после заката, но недолго. Когда вовсе стало невидно дорогу - остановились.
Крысолов просил, требовал, даже пытался приказать, чтоб обоз продолжал путь и ночью. Но обозный сказал, как отрезал, дал понять, что приказ в обозе один - его слово. И остановиться надо, потому как волы и кони не железные.
Оставалось только стиснув зубы согласиться.
Вздремнул украдкой, пока никто не видел: поспал два раза по полчаса стоя, лишь облокотившись на телегу, сбросил с себя часть усталости. Хотелось кофе, но зажигать огонь он не решился.
С третьими петухами стал поднимать обоз в путь.
Над ними свинцово нависали облака, а после - пеленой ударил дождь.
Обоз шел под дождем: в рубахах и штанах, накидках, смазанных дегтем. Летний дождь был нестрашен возницам, но это был совсем иной, морозный ливень, со снежинками, вплетенными в водяные нити. Грелись самогоном, настоянном на перце. От поданной сулеи Крысолов не отказывался, в свою очередь делая глоток огненной жидкости.
- Размокропогодилось как! - ругался обозный. - Еще часа два польет, и дороги будут что твое болото.
Крысолов кивнул: об этом он знал.
Но дождь стих, рассвело окончательно, и дальше шли в тумане.
Крысолов выдохнул с облегчением: в тумане да за дождем обоза не разглядеть - за версту пройдет, если оси скрипеть не будут да конь не заржет - не узнаешь. Зато следы будут - приходи любоваться: что открытая книга: куда шли, сколько телег, и с грузом ли, сколько волов или коней...
Но казалось, будто Господь в сей день милостив: распогодилось. Ближе к полудню, когда туман развеялся, выглянуло солнышко, шлях подсох. Стало почти тепло.
До реки было уже недалече, ее полотно уже мелькало в складках местности. А за бором на высокой мачте ветер трепал флаг.
Но погода снова портилась, холодало, дул обычный в этих краях просто кинжальный ветер, который сбрасывал с голов башлыки, пронизывал не то что до исподнего, а до кости. Небеса сулили не то снег, не то дождь, но дорога уже подходило к концу, и Крысолов уже видел себя в теплой корчме с доброй кружкой вина и разбогатевшим на целых тридцать рублей.
От мыслей, о том, что Мельник сошел с ума, он отказался: все же нельзя быть безумным и столь богатым. Сундук определенно вмещал драгоценности, а в парне было что-то не то. Не до такой, конечно, степени, чтоб его пришибить.
Ему уже думалось, что Мельник - слишком мнителен,
И, как водиться в таких случаях - поторопился.
Все началось вполне безобидно. У телеги, идущей предпоследней, треснула оглобля. Дело в общем житейское, но сталось это в нехорошем месте: на подъеме из оврага, от маленькой речушки, которую только вот что вброд перешли.
Весь обоз остановился, ожидая, пока возница перевяжет оглоблю. Фыркали лошади, тревожно пряли ушами. Чувствовали что-то?.. Волков ли?.. Скорую кровь?..
И животные не ошиблись...
- Мать-чесна!.. - указал обозный кнутом на горизонт
- Батюшки-светы, - запричитал возница. - А ведь уже почти дошли. Еще бы с четверть часа...
Из-за дальней рощи выезжали всадники. До них было версты четыре, так далеко, что рассмотреть количество не представлялось возможным.
А может, пронесет? А может, не они? - пронеслось в голове.
Нет, не могло. Больше некому - места тут были нелюдные, да уж слишком все один к одному совпало.
Решение пришло быстро: струг уже вполне хорошо было видно с холма, да и на ней, видно, узрели обоз и теперь правили к берегу. Надобно было лишь задержать, выиграть время. Крысолов осмотрелся: телега со сломанной оглоблей перегораживала дорогу так, что последнему возу ее не объехать. Зато всадники это место проскочат легко: обойдут по обочине, а то и просто взберутся в стороне.
Зато если последний воз вернуть назад, да поставить поперек брода...
- Разворачивай телегу, - стал командовать Крысолов. - Да что ты делаешь? Не так, не так! Поперек ставь... Поперек я сказал! Поперек! Левее бери! Левее - это в другую строну!