Дрались, словно играли в «царя горы». Крысолов плясал на телеге, уходил от ударов вглубь, в сторону. Его пытались достать с коней. Один, было, намеревался спрыгнуть с седла на воз, но налетел на саблю и тут же рухнул в воду. К неудовольствию ворон, тело, одетое в железо, река уволокла на дно.
...Им бы стоило бежать, но в остервенении драки они не заметили, как мало их осталось. Им казалось: враг ослаб, его еще бы чуть дожать. И действительно почти дожали: to распанахали щеку, отрезали мочку уха - кровь лилась за воротник, ударили шестопером по ребрам. Удар пришелся по нашитой на куртке бляхе, ее смяло как бумажную, треснули ребра. Крысолов едва не выплюнул свои внутренности, пошатнулся, но устоял.
Один зазевался, подумав что бой на этом уже окончен, тут же получил удар в лицо кулаком в тяжелой перчатке - в прямом смысле слова умылся кровью. За красной пеленой он не заметил удар и умер сразу, быстро. Второму сабельный удар перечеркнул горло: кровь ударила на сажень, окропила Крысолова, упала на камыши, в воду, на песок.
Оставшийся в одиночестве казак свалился с лошади, вылез из воды, попятился. Крысолов неуклюже, словно старик спрыгнул с телеги. Боль пронзила тело: все же сломаны ребра. Вокруг бродили удивленные лошади. По песку все еще полз раненый: он уже не визжал. Культей он зажимал живот, а в правой руке держал отсеченную левую. Еще семеро лежали вокруг бездыханные. Из-под панциря восьмого со дна реки поднимались пузырьки воздуха.
Крысолов осмотрел поле боя. Он не был любопытным: его ремесло и без того опасно, чтоб быть еще и задавать вопросы.
Но в этот раз он спросил:
- Кто вы такие? Из-за чего это?..
Казак, который для Крысолова так и остался безымянным закричал и бросился вперед.
Крысолов сбил удар, чуть подался в сторону, пропуская бегущего. И ударил в шею. Крик срезало лезвием.
Стало тихо, лишь в вышине каркали вороны - взглянув на них, Крысолов подумал, что не то они, не то небо целиком стало ближе. Этого было не разобрать - в глазах помутнело.
Он посмотрел на убитых. Кем бы они ни были, но они проиграли... Но выиграл ли Крысолов? Непонятно...
Опираясь как на костыль на саблю, он подошел к раненому.
Тот рукою скреб мерзлую землю и пытался подальше уползти от Крысолова. Но хромающий догнал ползущего, перевернул его. Нагнулся, прошептал:
- Кто ты такой, черт тебя дери?..
Умирающий прошептал в ответ:
- Кто ты такой?..
И сделал то, чего Крысолов от него никак не ожидал. Засмеялся тихим, полуворовским смехом, который скоро перешел на кашель. После - замолчал. Навсегда.
- Кто ты таков?.. - переспросил Крысолов мертвеца.
Ткнул того ногой. Из-под рубашки показалась веревочка. Ее Крысолов острием сабли достал из-под рубахи. На гайтане рядом с ладанкой и нательным крестом висел вовсе другой знак: медальон, с выбитой мордой не то собаки, не то волка. Креста Крысолов не тронул, но медаль сорвал, сунул в карман.
Крысолов обшарил еще двух: у них тоже имелись точно такие же медальки.
- Кто вы такие? - спросил он.
Застучат ветками в рощи ветер, каркала ворона. Верно, она сзывала своих товарок на пир.
С горем пополам Крысолов перевязал раны, свистнул коня. В седло забрался с трудом: сперва заполз на телегу - оттуда рухнул в седло.
Посмотрел на небо. Воронье спускалось все ниже.
Дождя не было.
Вместо него повалил снег.
-
Через бугор переехал от мелкой речушки к берегу Донца.
Струга, разумеется, не было. Видать, не шибко-то надеялись, что Крысолов выкарабкается. По следам на песке он читал недавнее прошлое как открытую книгу.
Лодка подошла почти к берегу, сбросила сходни. Через низкие борта покидали товар: спешили так, что когда разорвался мешок, его тут же и бросили... После, не жалея упряжи освободили животных, завели их на борт, оттолкнулись от берега шестами, уплыли... На берегу лишь остались сиротливо стоять опустевшие телеги.
Ждать тут было нечего.
Сгущались сумерки. Облака расступились, обнажая глубокую небесную ткань. Зажглась полная луна, появились первые звезды, хотя на западе еще не догорел закат. Но Крысолову было не до астрономии. Он умирал.
Следовало не трястись в седле, а прилечь, переждать болезнь, или хотя бы спокойно умереть. Но в степи это было опасно и летом: за всадником брел старый волк, слизывая со снега и с подмерзшей травы словно росу - кровь. В запахе этой крови чувствовал: человек этот слаб.
Отвлекшись от боли, Крысолов залез в сумку, принялся перебирать ее содержимое. Наконец нашел запечатанный сургучом крошечный бумажный пакет. Как сказал старик на базаре ленивом в полуденном зное: «Оно не сделает тебя ни сильней, ни здоровей. Просто поможет ненадолго забыть о боли. Разведи водой и выпей».