- Арапа гнать не буду. Не мое это, ты же знаешь... Мое дело, ты знаешь, - крам, манатки.
- Эх, - сокрушался Мельник. - Был ты офеней, офеней видать и помрешь, даром что в парчу вырядился.
Видать, хотел этими словами Мельник задеть собеседника, а тот только улыбнулся и кивнул. Из кармана он достал стальное механическое яйцо, нажал на пружину, показался циферблат похожий на куранты, что на Фроловской башне.
- Видал такое диво?.. Да видал, конечно. В Германии сделаны. А у нас такое ни один кузнец не выкует. И стоят они больше, чем воз твого зерна и в кармане носить можно! Да ну! Стремаюсь я твого зерна.
Крысолов да Мельник пили горькую, Офенянин глотал мальвазию. Казалось, Мельник, приложившийся ранее к сулее, скоро должен вовсе опьянеть. Но тот, дойдя до определенной ступени далее вовсе не пьянел. Была то какая-то купеческая привычка, особенность пищеварения, помогающая в переговорах. Но вот крепкое зелено вино пилось мелкими чарочками, да под грибочки, квашеную капусту. Зато мальвазия пилась обманчиво мягче, закусывать ее не было нужды, и Офенянин быстро пьянел, его язык развязывался.
- Мир меняется. Он уже меняется, только наша хата все также с краю. Но и до нас дойдет. Сейчас за океаном новый мир: землицы там вдоволь, еще лет пятьдесят пройдет, и будут возить зерно из-за океана. Еще дешевле зерно станет! А мы вот оружие в Англии закупаем, часы - в Германии! Самим все надо делать, доколе будем пеньку да лыко продавать?..
- Ну и что, что за океаном? За морем телушка - полушка, да рубль перевоз. У нас тоже есть, где земли взять! Сибирь, или вот турка бы только потеснить, да открыть морской шлях через Черное море или Балтику и завалим до Гишпании всех зерном! Я стою на том, что это мы должны немцев кормить, а потом на их же серебро мы у них будем покупать фузеи и пищали. Потому как уголь и руда у них закончится, а солнышко нам будет светить до Второго пришествия. Вот ты, Крысолов! Посторонний человек, рассуди нас.
- Да как я вас рассужу. Какое я имею право? Вы - купцы, а я - так, с боку-припеку.
- Ишь, какой хитрый. Ты, поди, под дождем меж капель проходишь! Только ты у меня за столом, потому изволь отвечать, не таясь.
Крысолов хлебнул из ковша киселя и действительно сказал:
- Говорят: хлеб - всему голова...
- Вот!.. - начал Мельник.
Но слишком рано.
- ...но говорят еще: «Не хлебом единым»...
- Ну да я говорил: крапивой да лабудой... Лебедой то есть.
- Не все к еде сводится, ты же понял, что я хотел сказать. Занимайтесь, тем, к чему у вас душа лежит. Начнете одним и тем же заниматься - не поделите, поругаетесь да передеретесь... Мир тесен станет, меня звать будете. Прибери, мол, Крысолов, мироеда...
Купцы задумались, посмотрели друг на друга.
- А, дьявол ты, Крысолов, - ругнулся Мельник. - Можешь словом если не убить, то ранить до крови. Давайте выпьем, да будем веселы! Быть добру!
Возражений не последовало. Выпили и закусили: Крысолов - грибками, Мельник - матюком да рыбой, Офенянин к винцу взял себе сыра.
- Давно в Москве? Давно с Дону? - спросил Мельник.
- В Москве - второй день. С Дону - полгода как.
- Долго ехал...
- Та да... Петлял - то в Тулу, то в Калугу... Поездил по Руси, - Мельник повернулся к Офенянину. - Вот ты был на Дону?..
- Я всю Русь исходил пешком.
- А, ну да! Запамятовал!
Крысолов еще раз взглянул на часы. На улице уже давно стемнело, но это был зимний закат, и время было совсем не позднее.
- Наморился за сегодня, - проговорил Крысолов. - Покемарить бы надо... Поеду к себе на Москву.
- Знаете офенянский?.. - Гурий удивленно вскинул бровь.
- Он много чего знает, - за Крысолова ответил Мельник. - Но молчит. Чем и ценен.
Во дворе, освещенном факелами, заспорили.
- Не ехал бы на ночь глядя, - просил Мельник. - Можешь в Москву не успеть к тому часу, как ворота позакрывают, да улицы на рогатки замкнут. Времена нынче неспокойные, да ты еще с деньгами. Ты мне живым еще нужен.
- Поеду, - отвечал Крысолов, натягивая рукавицы. - Мне в чужой кровати дурно спится.
- Да полно тебе! У тебя же отродясь, поди, своего дома да кровати не было! Хотя, вижу, ты уже все сам решил. Ты же сам беды ищешь!
Крысолов кивнул: Мельник был прав.
Открыли ворота.
Мельник с крыльца глядел, как уезжает гость. К нему вышел с бокалом мальвазии Офенянин. Дул ветер, швыряя в вино белую порошу и выдувая из головы хмель.
- А что, ежели на него разбойники нападут?.. - спросил Офенянин.
- Ежели нападут, тогда пусть отбиваются... Пошли что ли пить. Зябко тут...
Они снова наливали и пили. Спорили иногда до крика и ударов по столу кулаками. Но, как водится, забыли о чем спорили, и в две глотки заорали песню так, что волки, было вышедшие к Царь-мельнице, струсили и убежали в лес...