Немцы изменились в лице и отшатнулись в темноту.
Принимали их почти по высшему разряду. Царь восседал на троне: его сын, Федор сидел рядом, на стульчике чуть ниже отцовского. Варька невольно залюбовалась мальчишкой.
Борис Годунов не принадлежал ни к Рюриковичам, ни к соперничающей с ними партии Гедеминовичей. Свой род он вел будто от обрусевшего мурзы Чета, а через него - от Чингиз-хана. Злые языки которых всегда на Руси хватало, говорили, мол, врет, зараза.
Однако не то монгольская, не то татарская кровь в нем была вполне заметна. Его женой была дочь знаменитейшего заплечных дел мастера Малюты Скуратова, человека вполне русского. Как водиться, дети-полукровки родились красивыми. Феденька, как его тут же стала именовать Варвара, был чисто ангелочек: с кудрявыми светлыми волосами, с голубыми глазками...
Перед августейшими персонами Варвара склонилась в глубоком вычурном поклоне, которому ее неделю учила итальянка.
С почтением предъявили подарки: зелье, сваренное в подвалах замка, оружие, собранное в кладовках. Особенно Федору пришлись по душе книги, карты разных частей света, собранные бывалым пиратом и отданных за ненадобностью, да всякий морской скарб: компас, подзорная труба, видавшая виды - астролябия.
У Золы отлегло от сердца: будто бы дары понравились хотя бы царевичу.
- Это отрадно, - говорил Борис, - что иностранцы ищут в России свою новую родину. Я слышал, многие плывут за океан в открытый Новый Свет. Но зачем?.. У нас тоже много земли - приходите и заселяйте...
Варвара повторила поклон:
- Моя fantasia - жить на Руси в счастливо и богато.
Фраза получилась хорошая: короткая, с иностранным словцом, дочерпнутым у итальянки.
- Руси не обойтись без иноземных знаний. Перед Рождеством мы провожали молодых людей в Англию, учиться языкам, математике и иным светским наукам, - продолжал Борис. - Их царица обещала, что они будут учиться в Итоне, Кембридже, Оксфорде... Я, правда, не знаю где это...
- В Англии, - отозвался дьячок.
- Это я знаю, что в Англии. Сын вон на карте показать может.
Федор пунцово зарделся и едва заметно поклонился.
- Но у меня есть мысль построить университет в Москве - наподобие Оксфордского или Сорбонны. Полагаю, его лучше поставить где-то в Замоскворечье, у Серпуховских или Калужских ворот - там достаточно земли. Я звал к себе знатного английского звездочета и математика - Джона Ди[1]... Сулил ему две тысячи рублей в год. Но он отказался... Да и попы против... А сами, между прочим не могут посчитать день Пасхи! Я имею большую надежду на людей худородных - сыновей дворян и дьяков. Местничество Русь губит. Надобно, чтоб человек не занимал место, где дед его и прадед сидел, а добивался того своею службою.
Варька подняла глаза, которые доселе скромно опустила, хотела тайком взглянуть на Феденьку, и вдруг налетела на взгляд царевича, который, оказывается, смотрел на нее.
Царь Борис поднялся с трона, сошел по ступенькам в зал, задумчиво прошелся мимо гостей, к окошкам. Варька с удивлением поняла, что царь обыкновенный человек, невысокого роста, грузного сложения, передвигающийся, впрочем, легко и едва слышно.
У трона остался только Федор - теперь прием вел он.
- Недавно мы узнали, что земля не плоская, и не стоит на трех слонах. И теперь с этим надо что-то делать. Земля - шар. На той стороне - новый материк, открытый гишпанцами и португезами, именуемый ими Америкой. Может быть, Сибирь и Америка смыкаются, и ежели мы пойдем на восток, то, может статься, откроем ее тоже, но с другой стороны. Вашему отцу стоило бы не мешкая ехать к нам - для мореплавателей на Руси тоже много работы.
- Герр Рихард не имеет опыта плаванья в северных морях, - осторожно заметил Зола, стараясь не прервать царевича.
- А сейчас такого опыта ни у кого нет. Но это не значит, что он не понадобиться никогда.
Крысолов вдруг понял, зачем этот весь прием был задуман. Борис явно болен, и он готовит этого мальчишку в царевичи. И лишь для него устроил это действо - чтоб он учился вести с гостями разговор, видеть благо для государства и себя.
Варька кивала в такт его словам, но понимала сказанное слабо. Она помнила разговор в монастыре над Шексной, но сейчас ей было как-то все равно, какой была Земля: плоской или виде шара.
В себя она пришла лишь когда выбирались из дворца и садились в саночки. Царь их милостиво отпустил, приняв подарки, но ничего не дав взамен. Зола лишь попросил Бориса принять участие в судьбе сиротки. Годунов-старший милостиво кивнул: видно будет.
- Зря ты ему про жениха из русских для Варьки не попросил, - укорил Емельяна Крысолов, когда они уже выехали из Кремля.