- Может, это не ты на себе крест поставил, а господь тебя пометил?..
- Чем же пометил? Крестом?
- Ладно вам! - вмешался Зола. - Хватит уже. Вот скажи-ка лучше, слуга государев. Чего нам ждать-то?..
[1] Приведенные слова скорей всего соответствуют действительности. Джон Ди был одним из известнейших математиков своего времени, но имел славу колдуна и злого волшебника. В те года он был довольно беден, а приглашение отклонил, может быть, из-за своего возраста - ему было на тот момент хорошо за семьдесят.
На златом крыльце
В Кремль Варька все же пошла.
Отправилась, одевшись поскромнее, в день, когда к царю пускали челобитчиков.
Молила Господа, чтоб ее не пустили, но в тот день к цареву крыльцу допускали последнюю рвань и на Варвару стражники даже не стали обращать внимание. Тогда она стала подальше, думая, что останется незаметно, а значит и ненужной царю и царевичу, которые утешали скорбных со своего крылечка.
Рядом девушкой судачили крестьяне, пришедшие в Кремль видимо не с прошением, а на богомолье.
- Ишь, царь Ирод... Хоть икону с него пиши, - бубнел один. - Говорят, Бориска-то погубил детишек Федора Иоанновича. Морил царевну Феодосию, чтоб она слабла да умерла.
- Да ну... Откуда у царя Федора ребенок здоровый-то родится, если он все время постился?.. Царицка Иринка-то была не бесплодна. Вон и у ее брата дети - загляденье просто.
- Все равно. Злодей Бориско, чтоб ты не говорил. И Дмитрия хотел погубить, да тот спасся, где по украинам ходит. Ладно, пошли что ли, нечего нам глаза об них пачкать.
И крестьяне отправились куда-то в сторону колокольни Ивана Великого.
Совсем уже собиралась уйти Варька, но плечо ее тронул подошедший сзади стрелец:
- Варвара Емельяновна? Да что же вы тут стоите? Молодой государь зовет вас скорей пройти.
Девушку провели вокруг, через Казенный двор мимо столовой избы да Сретенского собора в царевы палаты, где нагнал ее Федор, удалившийся от отца.
- Варвара Емельяновна! Что же вы так давно не заходили? Я уже думал к вам сам поехать!
Варька вспыхнула: ее дом был куда богаче тятиной избы в родном селе, но чтоб там принимать царевича... Нет, то было немыслимо.
- Я буду заходить чаще, - пообещала Варвара.
Весь день они провели с Федором в библиотеке. Он хвалился книгами, картами, в том числе и составленными самолично. Москва на них была как живая.
- Ой, а вот тут я живу! - удивлялась Варвара.
Варька быстро поняла картографию, легко нашла Англию, где правит королева-девица, Варяжское море, на берегу которого живет ее названный отец-пират.
- Сударыня! Вам идет быть умной! - восхищался собеседницей Федор.
Обед им принесли ближе к сумеркам. Федор извинялся за скромность, хотя блюда занимали половину немаленького стола. Варька вкушала еду напополам с укорами совести. Как же так, она - обманщица, самозванка, крестьянка и даже немного людоедка обедает вместе с царевичем?.. Ну и пусть, - кричал второй помысел. - Он это все получил по праву рождения, за здорово живешь, а ты что, рылом не вышла?..
Лишь когда расставались, Варвара вспомнила, зачем пришла.
- Я хотела попросить у вашего Maestà дров.
- Дров? - удивился царев сын. - Ах, какой пустяк... Это ничто. Сделаем...
Назад Варвара отправилась с саночками дров, да еще получила бумагу с круглой печатью и подписью, мол, подателю сего раз в неделю отпускать дрова.
-
Пришла весна, освободившиеся ото льда реки продолжили свой бег, перемалывая пока сброшенную с себя броню льда. Чернел и таял снег, дороги превратились в болота. Русь размякла.
Людишки, пережившие зиму, глядели на солнышко с любовью и надеждой: летом на траве выжить куда проще, нежели зимой на снегу. Перебросили после ледохода через Москву-реку зыбкие «живые» мостки, которые дрожали от каждой телеги, по ним проезжающей, от каждого шага по ним.
За окном под зяблым весенним дождем мокла Москва. Голуби из луж пили грязную воду, на людей смотрели с опаской.
Варвара ходила в Кремль каждую неделю. В гости одевалась скромно, но предупрежденные стрельцы или охранники немецкого строя услужливо пропускали Варвару. Порой самозваная баронесса встречала Бориса - тот лениво кивал и на ее дружбу с царевичем смотрел почти безразлично.
Сыну только четырнадцать, о браке думать рано. Баронесса беспокойства у него не вызывала, напротив, к ней он относился даже снисходительно. Девчонка молода, родители ее так далеко, что можно считать ее сироткой, все, что за ней стоит - это дюжина казаков. И не таких губил, стирал в пыль...
Через окна в палатах Варвара и Федор глядели, как идет весенний дождь.
- Что ты чувствуешь, когда идет дождь? - спрашивал Федор.