Много вещей и событий видал на своем веку Крысолов. Можно было бы сказать, что всего и не упомнишь, но память у него напротив, была великолепная.
- Дядя Крысолов... - спрашивала Варвара.
- Чего?..
- А вы море видали?..
- Видал...
- Какое оно? Расскажите.
И Крысолов начал рассказывать. Он видел не просто море, а моря. Судьба заносила его далече: он плавал по Мраморному морю и даже заглядывал в Венецкое или Средиземное море, в котором, как говорят, уместилась бы вся Русь, и даже осталось бы место. Бывал в море Балтийском или Варяжском, в местах, откуда происходила родом покойная Клементина.
Конечно же, видал Белое, которое замерзает кое-где до самого дна, и если идти по льду долго, то можно дойти до Соловецких островов, где обитают старцы, славные своей праведностью. Зато, если дождаться лета, когда море растает, по нему прибывают корабли из Англии, Испании, из краев, где вовсе снега не бывает.
Казак рассказывал и про Сурожское море[1], мелкое да ласковое, но с норовом, словно молодой стригунок, про Черное, которое вовсе никогда не замерзает, в которое Сурожское впадает. Про море Хвалынское с жаркими берегами.
- А из Хвалынского можно доплыть в Гиспанию? - спрашивала Варька.
- Нет, никак нельзя, - отвечал Крысолов. - Это море никуда не впадает. Оно навроде озера.
- А из Черного?..
- Из Черного можно. Оттуда даже ближе...
Варвара удивлялась:
- А отчего мы не плаваем из него?..
- Турок не пущает. Только его корабли могут из моря выйти. Вот так!..
Варька слушала Крысолова, открыв рот, и не вполне ему веря. Смущало не то, что из двух морей можно доплыть в одно место, не то, что земля, по наблюдениям Крысолова была все же круглой. Удивляло то, что по его словам выходило, будто тверди на свете много меньше, чем воды.
- Как же так?.. - дивилась Варька. - Мы же все утонем?..
- Пока ведь не утонули?..
Пока Крысолов сказывал очередную быль, он чем-то занимал руки: чистил оружие, суровой ниткой подшивал одежду, снаряжение. И Варька, не стесняясь, разглядывала его.
Он ведь не старый еще: четвертый десяток, поди, только за половину перевалил. Но седой, как лунь, что не дивно, учитывая какие страхи он видывал. Бороду бреет, хотя может и отпустить коротенькую, зарасти, особенно если уедет куда-либо. Лицо суровое, не поймешь - не то в морщинах, не то в шрамах. Но глаза с искорками, живые.
Варька не замечала, что занятый работой, Крысолов незаметно, исподлобья рассматривает ее саму, но не складывает приметы в портрет, а просто так - любуется красивой девушкой.
[1] Азовское море
Зола и Корела
За Тулой поезд Золы сменил сани на телеги: дороги просохли, и полозья уже не скользили по-прежнему легко.
Тучи, что два года висели над Русью и не давали согреть землю, где опали дождем, где растянуты были ветром. Из напоенной влагой земли лезли озимые. Но росли они неровно: засеянные дрянным зерном они и всходили соответственно. Целые поля надо было пересевать. Но такая работа была крестьянам в привычку: не было и года, чтоб где-то ветер не вымел с поля снег, не обнажил посевы, для того чтоб после их покалечил мороз.
Вешнему солнышку крестьяне нерешительно улыбнулись, и стали молить, чтоб прошлогодние и позапрошлогодние дожди не повторились.
Бог внял их молитвам: дождя не было.
Вместо него ударила небывалая жара. И то, что в прошлом году сгнило, в этом выгорело.
От солнца земля нагрелась, схватилась так, что зубами не разгрызешь, начнешь копать – сломаешь лопату. По почве пролегли глубокие трещины. Если кто начинал поливать – все уходило словно в бездонную бочку.
Крестьяне опасались: не полыхнет из разломов адское пламя, а мальчишки ложились на землю, глядели в щели: не видать ли там пекла да чертей? Молили Господа, чтоб пошел дождь, смыл эту жару. Но Господь, вероятно, считал, что план по выполненным молитвам на этот год выполнен.
Даже червяки и прочие гады не то зарылись глубже в землю, не то уползли во влажные края. Обмельчали колодцы, реки, высохли ручейки, пруды. Думалось: еще немного, и грешнику умирать будет просто незачем. Ад установится прямо здесь.
Нет, голь на выдумки хитра: оставшийся, не пущенный под нож скот можно ряской накормить, у кого рядом с полем река – можно попытаться воду навозить в бочках, в ведрах. Да разве много так польешь, даже если будешь горбатиться с утра до вечера? Ведь нет. Самому-то, может, и хватит – а про продажу и думать не моги. А то еще ночью воры постригут, или того хуже – бросят в пшеницу искру и за четверть часа все дымом да пеплом пройдет.