Немного запоздало за Крысоловом скрипнула дверь. Все обернулись.
- Крысолов! - крикнул кто-то из воров. - Вот и свиделись!
Щелкнул самострел, но Крысолов ушел кувырком с крыльца, освобождая пистолет и шашку - мушкет его остался в сумке на коне. Дал два выстрела - убил двоих, но тут же пожалел об этом: следовало поберечь пули на то время когда станет действительно дурно.
Еще стоя на коленях, отбил первый удар, перекатился, встал на ноги. Перехватил пистолет - тот с набалдашником на рукояти был похож на булаву. Он ждал, что амбалы и возницы сейчас бросятся на спины разбойникам, но носильщики рванули к лесу, а возницы позволили себя охранять одному тщедушному воренышу с рогатиной.
Они просто стояли и ждали, что сейчас Крысолов спасет их всех. Эх, да что за жизнь - все опять надо делать самому.
Разбойники вооружены были ласками да рогатинами и легко держали на расстоянии. Он пытался ввернуться, навязать ближний бой, но был отброшен, пришлось отступать. Лишь раз распанахал одному руку, а так - лишь уворачивался от чужих ударов.
Смутная рать зажимала, брала в кольцо.
- Давай, прижимай его! - подбадривал всадник, ударяя откуда-то сверху. - Щас мы его почикаем!
И почикали бы, но прижали его к стене в которой была дверь. Отбивая удары, он шагнул в мельницу. Разбойникам бы остановиться, закрыть дверь, да подпалить бы строение с четырех концов, только они увлеклись, ввалились вовнутрь
В помещении стало полегче: развернуться с длинным оружием разбойникам было трудней. Крысолов достал одного, рассек лицо, так что сабельный удар перечеркнул глаз, нос, удлинил рот. Но на подмогу ввалился еще один - тот, кто убил хозяина мельницы.
- А где Бессон? - крикнул Крысолов. - Издох крысеныш?..
- Ногу подвернул, залечивает. Ты же нашего лекаря пришиб, - полуулыбнулся вор.
Отбросив ненужный пистолет, балки Крысолов сдернул пустой мешок - поднял облако белесой пыли, укрылся за ней, ткань набросил на рогатину, дернул ею вора на себя. Тому бы отпустить оружие, но вцепился он твердо, и достаточно было подножки, чтоб полетел злодей меж зубцов огромной мельничной шестерни. Смерть его была быстра, но кровава.
- Лихо, - заметил вор. - Только это не поможет.
Крысолов запрыгнул на балку, пробежался по ней, поднимая тучи муки, спрыгнул на остановившуюся шестерню, сбросил кому-то на голову другой пыльный мешок, ослепил на секунду. Поймал ногой ласку, прижал ее шестерне, раскроил голову вору, но сам тут же был сильно ранен в ногу.
- Не уйдешь. Загоним тебя в угол, хоть ты и Крысолов, сдохнешь как крыса.
Это было похоже на правду: пока он дерется - он жив. И от смерти отделяет одна ошибка.
Кровь лилась в сапог, нога уже плохо слушалась - о прыжках и кувырках следовало забыть. Но и без того дрожал пол и стены: в воздухе висела мучная пыль. Все бойцы стали белыми, словно покрытые снегом. И лишь кровь стежками ложилась на эту белизну...
И вот та самая последняя ошибка была совершена: когда Крысолов пытался дотянуться чуть дальше, его саблю поймали меж топорищем и древком бердыша, переломили. В руках казака осталась лишь рукоять да два вершка лезвия. Следующий удар бы убил его, но Крысолов упал на задницу - перекатился. Боль пронзила ногу. Рука что-то схватила - то был разряженный итальянский пистолет. Да и будь он заряженным - то не спас бы. Ствола у него было два, а воров тут попробуй, сосчитай.
И, как и было предсказано ранее, Крысолов отползал в угол. Там был колодец - уж не понять, для какой нужды хозяин вырыл его прямо внутри помещения - да то было и неважно. Мельница стояла у реки, и до воды было недалеко - с аршин. Крысолов свалился в сруб, надеясь, что из колодца есть ход в реку. Да где там - то была просто яма, и жидкости в ней было с полсажени.
- Ага! Загнали крысу в нору. Дави его, ребята, коли.
Крысолов нырнул, думая укрыться в темноте воды, но где там - тут же получил удар в плечо, вскрикнул, хлебнул воды, вынырнул. Глотнул еще воздуха.
- Что казак, перед смертью не надышишься? - пошутил вор. - Дайте-ка, ребята, я его припеку рогатиной.
Он взял у подручного оружие и, замахнувшись, ударил. Крысолов ушел, и, падая в воду, сам не понимая зачем навел пистолет на вора, нажал спусковой крючок. Пуль в стволах не было, но механика, даже побывав в жидкости отработала хорошо: повернула терочное колесо, который стесал пирит, и даже высек крошечную искорку...
Этого хватило.
-
Мельница взорвалась.
Офенянин видел это с горки. Сорвало крышу, выбило двери, дым и пламя брызнули из всех щелей. От испуга присели люди во дворе, а всадник просто упал с седла.