А Ерема берет на прицел другую жертву - тонкие, но сильны руки мальчишки натягивают тетиву, на одном дыхании и практически не целясь, выстрел. Впрочем, конница прет, такой густой и плотной массой, что тут труднее промахнуться, чем попасть.
Вот падает немецкий полковник - и его почти сразу же затаптывают собственные кавалеристы.
Тех всадников, что умудряют прорвать сквозь огневой заслон, встречают ударами длинных копий, рогатин и кос - мужики народного ополчения. Представители простого народа бьют крепко, хотя и сами несут потери. Пусть сравнительно небольшие.
Ерема шепчет:
- Двум смертям не бывать, а одна пускай никогда и не будет! - И мальчишка ехидно добавляет. - Вот врагам пошли Боже смертей тысячу, и еще тысячи, и еще полтысячи, и еще четверть тысячи! И пусть это будет только начало - маленький развод!
А стрелы летят и мушкеты стреляют...
Королевич Владислав окончательно потерял голову грязно, как наверно даже трактирщики не умеют сквернословя. Принц лупил ляхов плетью и орал:
- Раздавлю... Пущу на барабаны шкуру! Утоплю в навозе! - И это еще самое безобидное в его богатейшем наборе ругательств.
Плюс еще ногайкою по спинам ближайших помощников и панов. Вот битву брошен последний конный резерв - полк французских наемных улан. А ведь, кажется, еще Ганнибал говорил: по настоящему полководец может распоряжаться только войсками, не брошенными в бой. Те, что сражаются, уже не слышат команд!
Уланы из воинственной империи скачут красиво, даже поют на мелодичном - французском языке. Но что толку - если они также бездарно умирают в отчаянной бойне. Засеки, овраги, гуляй-городки, колья и естественные холмы не дают кавалерии развернуться. Кроме того, и пехота освоила ближний бой. Вот стрельцы, до которых прорвалось несколько десятков, отчаянных конных ляхов взяли их на штыки.
Первая штыковая оборона, относительно успешна - хотя без потерь не обходиться. Вот со срубленной головой падает, не выпуская из сильных рук мушкет, рослый стрелец, другому распороло саблей брюхо, а третий теряет руку.
Но ляхов уже берут на рогатины мужики. Вот один рыжебородый лапотник, как долбанет безменом - и черепушка у конного рейтара разлетелась глиняным горошком. Богатырь от сохи креститься и бормочет:
- Прости окаянство Господи!
И опять с еще большей яростью по башке...
В бой уже вступает немного под отставшая пехота ляхов - тоже в основном наймиты немцы, и полк из Испании. Есть и польские гайдуки, но их мало. А русский стрелецкий приказ как бы "случайно" заблудился и на брань не поспел. Надо им руссичам за польского пана умирать. Тем более, что царику почти никто и не верит.
Алексей уже сам готов отдать приказ атаковать. Ну, сколько можно коннице сидеть в засаде. Но понято, пускай еще и пушки к ним тылом станут. Вот тогда будет совсем уж пора. В свое время, когда превосходящие силы татар на Куликовской битве уже одолевали русских, в засаде находилась лучшая треть всего русского войска. Она мощным ударом в тыл и решила исход той легендарной битвы. Древняя тактика. А вот Владислава вообще не следовало назначать командовать армией. Силы не меньше, чем у Скопина-Шуйского, а в коннице перевес, а посланы на убой. Вот и пехотинцы смешались с потрепанными конными полками, а затем попали под огонь уже перегретых орудий.
Пара волынщиков затоптана кавалеристами, а большое испанское знамя падет на трупы, его силятся поднять. Еще больше пехотинцев и кавалеристов заваливается, под огоньком.
Сотник Есаулов похлопал Ерему по плечу:
- Ты прирожденный стрелок!
Мальчишка отмахнулся:
- Не мешай! Каждый выстрел на счету!
Наконец, долгожданная команда последовала и под прикрытием дымовой занавесы ударила русская кавалерия. Причем сам Алексей и Алена помчались вперед еще до команды. Не хотелось лишний дым нюхать - а два всадника слишком мало, чтобы из-за них разворачивали орудия. Пушек у королевича и в самом деле много. Но их еще нужно вывести на дистанцию боя. В принципе лишь тяжелые осадные орудия, могут бить с большой дистанции ядрами, но у них неважная, что вполне объяснима скорострельность.
Алена бросает босыми, девичьими пальцами диски и рубит. Вместе с ней и Алексей, тоже ловок, а на саблях еще и сильнее. Как оседают кавалеристы польской армии. Да и пушкарям достается. Несколько из них, увидев, как Алексей лихо крушит бойцов, бросились на колени, а затем и вовсе завалились, притворившись мертвыми.