Тем не менее, конница понесла серьезный урон, и Князь Михаил вынужден был отказаться от наступательной тактики.
Новым рубежом обороны стала - река Пархе. На северном берегу крутой обрыв позволял организовать прочную оборону. Дворяне спешились и вместе со стрельцами приготовились к защите. Князь Михаил личным примером показал, как нужно нарыть вал, что получилось подобие форта.
Многочисленная, но плохо вооруженная рать под командование Болотникова попыталась прорвать через брод, чтобы по кратчайшему расстоянию выйти к Москве.
Скопин-Шуйский и сам чувствовал угрызения совести, когда видел, как тысячи бородатых русских мужиков оторвавшись от земли и взявшись за топоры и косы, лезут на уступ.
Они ищут свою правду и лучшую долю, а находят. Подпустив на тридцать шагов мятежников, князь Михаил голосом полным отчаяния скомандовал:
- Дружно пли!
Сотни повстанцев разом оказались убиты и ранены. Оглушительный грохот заложил уши, а затем сменился стонами раненых и искалеченных людей.
Мятежники было, в страхе попятились назад, но сзади на них давили другие
Мужики и посадские. Немного поколебавшись, волна снова хлынула вперед. Стрельцы успех перезарядить били практически в укор. Кровь буквально спекала по холму, а подступы оказались усеяны полумертвым ковром убитых и раненых тел.
Час мужиков сумела прорваться на ближнюю дистанцию и их встретили ударами бердышей и сабель.
Скопин-Шуйский забыв, что сражается с такими же русскими людьми как он сам, размахивая сразу двумя саблями, бросился в бой. Мятежники перестали для него быть братьями по вере, а превратились в бесовскую рать, которую следует уничтожить.
Мужики впрочем, тоже рассвирепели и лезли в бой, не считаясь с потерями.
Вот в стрелецкого тысячника Барятинского вонзилось - сразу три рогаты, и разъяренные бунтари, подняв высоко вверх, бросили его в мутные воды Прахи.
Бой кипел лютый, у Скопина-Шуйского сломалась в правой руке сабля, и он принялся орудовать вырванной у дебелого мужика палицей. Мощные удары дубины проламывали груди напирающих мятежников, а и вот голова одного с предводителей восстания Ивы Кукарекова разлетелась как арбуз под топорищем. Кровь попала на губы князю Михаилу, и он с презрением её сплюнул и выплюнул:
- У мусор холопий!
Кто-то и повстанцев умудрился запустить в воеводу топор. Кольчуга спасла князя, но бросок оказался силен - пара звеньев вдавилась, и образовался внушительный синяк.
Но от это Михаил стал рубиться еще зле... Сам бой запомнился крайне сумбурным: Скопин-Шуйский, лично участвуя в битве, фактически перестал командовать, и сражение развивалось стихийно. В какой-то момент положение царского войска стало критическим. Конный отряд из перешедших на сторону Болотникова дворян и казаков зашел в тыл князю Михаилу. Но на его счастье подоспел князь Иван Троекуров, который сходу атаковал, используя как наемные войска, так собранных богатый помещиков.
Потери обеих сторон оказались очень велики. Болотников не решился на повторный бой и двинулся в обод, однако и Скопин-Шуйский вынужден был отказаться от повторной схватки и также поспешил под защиту Московский стен.
Армия Болотникова продолжала расти, а сам казачий атаман оказался неплохим военачальником в частности организовавшим хорошую разведку.
Когда Скопин-Шуйский попробовал провести ночную атаку, его уже ждали повстанцы. Скачущие впереди, панцирные бояре провалились в большие и глубокие волчьи ямы с острыми кольями на дне. Их пробитых животов коней и били фонтанчики крови, а сверху падали новые скакуны и как правило тяжело закованные всадники - как наемного и дворянского войска.
Затем почти в упор долбанули, подтянутые искусными тульскими оружейниками пушки. И опять пришлось отходить, понеся урон.
Болотников осадил Москву и, снова царская власть оказалась на грани смещения.
Польский король Сигизмунд хотел воспользоваться мятежом в своих целях. Он прислал послов к Болотникову, предлагая совместные действия против войск Шуйского. Но предводитель мятежников отверг помощь короля и заявил: что Русь останется единой и неделимой. Тогда несколько влиятельных польских панов и князей отправили полки на помощь Шуйскому. А с севера прибыло пополнение наемников и дворянское ополчение.
В самый разгар штурма дворяне изменили Болотникову. Многие особенно те, что побогаче, не хотели учреждения народной республики и справедливого раздела добра. Других подкупили тайные посланцы Шуйского.