- Он сулит нам золотые горы! Вполне типично, для человека скованного цепями и запертого в клетке. Думает, что есть дураки глупее бездарно попавшего в западню пленника!
Князь Рудницкий растеряно пробормотал:
- Но князья Шуйские и в самом деле богатые...
Барон Фокке кивнул:
- Конечно, пока богаты. Да и ты покуда, еще жив. Но вот подумай, надолго ли это?
Рудницкий нахмурил чело:
- О чем ты барон?
В ответ уже рев:
- А о том! Прознают, ляхи и нам не уйти от их возмездия, а большой воевода из хищного рода Шуйских, чтобы нам не платить, или выдаст или прирежет своих "благодетелей". Хочешь много получить, а вместо этого нас же и закопают! Да и где гарантии, кроме его слов. Князь же Кернозицкий нас с нетерпением поджидает и, от него мошенничество не скроешь!
Пан Рудницкий заколебался. С одной стороны воображение рисовало мифические золотые горы, что сулил им баснословно богатый род Шуйских, а с другой. В полнее реальные золотые монеты, благодарность короля и пожалование поместья. А так гляди и княжеское достоинство подоспеет. А польстишься на деньги коварного князя, так он тебе и башку отсечет.
Рудницкому показалось, что в предрассветной мгле, зловеще мерцают зенки хищного волка. А толстые цепи, в которые закован князь и большой воевода тают как сосульки на солнце. И вот-вот они лопнут - грозный медведь вырвется на свободу! И весь мир содрогнется от его рыка.
Немецкий барон с ироническим прищуром смотрел на польского пана. Хотя Фокке большую часть жизнь провоевал, сражаясь за деньги, он вовсе не был жадным сверх меры. Это даже в какой-то степени их немецкий стиль жизнь - драться за чужое государство, если свое раздробилось более, чем на - двести(!) формально независимых стран. Пусть даже и существует декоративный "Священный Германский союз".
Но вот польским панам свойственна алчность и жадность сверх меры - посули холм из золотых монет, и утопиться за это лях. Хоть понятно, что русский богатырь хитрит и хочет лишь выиграть время. Даже стало жарко барону, и он поднял с лица забрало. Отчего-то повеяло тревогой, словно ты бравым маршем шествовал по солнечной лужайке и, неожиданно перед тобой открылась бездонная с пугающей чернотой бездна...
Ну что за еще глупости, двигайся за ними отряд русских воинов, сторожевые псы подняли бы лай.
Фокке видя, что Рудницкий еще долго может вот так стоять, а жадность и чувство благоразумия бороться между собой, поднял вверх правую руку и скомандовал:
- Отряд в лагерь шагом ма...
Словно негромко треснула веточка, и в центре лба фон Барона вырос кровавый кружок. А затем массивная туша, звеня доспехами с грохотом, свалилась с вороного коня.
Псы залаяли с опозданием. А вокруг пана Рудницкого стали падать люди. Вроде мы и выстрелов неслышно, но от этого только страшнее. Действительно незримая и непостижимая смерть внушает больше всего ужаса. Даже не знаешь, откуда и чего ждать и чем защищаться...
И вот гордые ляхи, а также татары с черкесами не нашли ничего лучше, как пришпорив коней обратиться с повальное бегство. Надо спасать свою шкуру если сам дьявол пришел по твои души.
Рудницкий и сам уже намеривался порвать со всех сил когти, повернулся и... Что-то тонкое и прочное, захлестнуло ему горло, а затем резко дернуло - застив, уйти самые крепкие объятия небытия.
Скопин-Шуйский с удивлением смотрел, как падают с разбитыми головами и пробитыми шеями воины. Какая-то невидимая и непостижимая смерть пришла к ним... В этой предрассветной мгле, когда все видится таким смутным.
А вот к клетке на коне подъехал человек в балахоне наемника-крестоносца, он уже успел подобрать ключи у Рудницкого и профессионально быстрыми движениями отмыкал клетку.
Князь Скопин-Шуйский заметил, что человек в балахоне еще очень молод и сильно прихрамывает. Когда порыв ветра скинул капюшон, что открылось красивое, юношеское лицо, с такими нежными чертами, что можно подумать, что это переодетая девушка. Правда волосы порядочно подгорели, а кажется левая щека в сходящих ожогах.
Когда клетка раскрылась и, юноша шагнул вовнутрь хромата, стала виднее сильнее. Но все равно движение руки уверены, и он даже не подбирает ключи в связке, хотя их не меньше двух десятков. Вот это да. Может это сам Дьявол решил его спасти из плена, а обмен забрать душу? Сатана вроде бы по преданию хромой, после падения с небес. И тоже кажется красивый... Ну, неужели это Люцифер.
Скопин-Шуйский нарушил молчание и вполне естественно спросил:
- А вы кто?
Юноша без затей ответил:
- Друг! Ваш друг!
Князь Михаил скорее утвердительно, тем вопросительно произнес: