Шульц холодно заметил:
- Тут под стенами нас немцев больше, чем поляков.
Владислав перебил, хрустя костяшками кулаков:
- Ну и что! Все равно наши воины больше стоят. И вообще, может твоя пушка после первого же выстрела развалиться.
Сигизмунд как имеющий опыт, и тоже принимавший в молодости участи в осаде Пскова заметил:
- А ведь верно. Чем тяжелее орудие, тем быстрее оно выходит со строя... Может лучше сотня маленьких стволом, чем одни большой.
Шульц двусмысленно произнес:
- Одного льва и тысячей кроликов не заменить. Тут одним выстрелом можно снести пол стены, а вы сомневаетесь.
Сигизмунд несколько лениво махнул рукой:
- Послезавтра будет штурм, а там посмотрим. Надо будет еще и другие приготовления своим королевским оком узреть.
Широкие лестницы с большим количеством перекладин и со специальными крюками для подъема... Или особые деревянные на колесах башни, что достаивали согнанные с окрестностей или присланные из Германии и Польши плотники.
Идея использовать подобные осадные конструкции пришла в голову еще Юлию Цезарю. Сигизмунд рассчитывал, что удастся сразу же поставить на стену мосты и бросить на штурм отборных бойцов.
Однако высоки у Смоленска стены и до конца достроили лишь пару башен. Королевич Владислав с молчаливого одобрения отца приказал устроить плотниками массовую порку.
И засвистели плети, послышался рев и стон. Били палачи жестко пара мальчишек-мастеровых, не выдержав побоев "откинулась", а души из кошмарного мира помчались на тот свет. Но зверская порка скорее замедлила работу, чем ускорила. Несколько десятков рабочих, что оказалась слабее, вообще не смогли подняться.
Гайдуки их кололи копьями под ребра, или даже запалив факелы, пробовали поднять огоньком. Сигизмунд даже философски заметил:
- Жестокий век жестокое время... Хотя какая эпоха отличалась добротой?
Владислав тут кое-что заметил:
- В работе мало женщин участвует. Надо согнать всех крестьянок с окрестных сел. И батогами их!
Сигизмунд согласился:
- Конечно, сгоним. Только не слишком усердствуйте плетьми. Кнут, как соль требует меры, но без него каши не сваришь!
В осадном деле не бывает мелочей, но... Не за всем следить лично королю. Есть же воеводы, которые занимаются конкретными участками. А королевич Владислав размечтался: он возьмет Смоленск и двинется маршам к Москве. А за собой они погонят вереницы, обнаженных пленниц в цепях. Вот тогда с ним и утешишься. А эти сухари иезуиты с их показным ханжеством... Когда он станет царем, то создаст собственную церковь отличную от католической и введет - многоженство! А далее пойдет на Турцию, Персию и так по всему миру!
Император планеты, император Земли! Вот это будет слава!
Сигизмунд пробормотал:
- Мы пришли с Запада, а основной удар при штурме нанесем с востока. Там русские привыкли ждать от Москвы подмогу, а наш натиск!
Наследник Владислав охотно согласился:
- Конечно с востока. И будем настоящими львами!
Громадный воин
Алексей вышел из видения и увидел Алену. Девушка поднесла к его рту кувшин настойки: специальное зелье смешанное с молоком и медом. Алексей жадно потянул и, булькая, заметил:
- Ничего страшного не случилось. Желудок не разорван, так мягкий свинец сплющился об мой стальной пресс.
Аленушка тоненько усмехнулась и, погладив лоб, сказала:
- Да жара нет, и ты через несколько часов поскачешь на коне... А вообще какие у тебя планы витязь?
Сотников сообщил:
- Скоро ляхи будут Смоленск штурмовать. Причем основной удар нанесут с восточного направления.
Аленушка прищурила глазки и переспросила:
- А ты уверен в этом витязь?
Алексей подтвердил и хрустнул костяшками, сильно сжав, правый кулак:
- На все сто! Через одну ночь и начнется атака!
Алена оглянулась и прошептала:
- Мы пошлем голубя... - И осторожно поцеловала Алексея в губы, добавив. - Ты я вижу точно тот, о ком мы думаем...
Сотников логично заметил:
- Это покажет время... Как знать, может и правда, что я видел, а может просто сон.
Алена уселась в позу лотоса и положила на голени руки. Она посмотрела на майскую луну в небе и сладким тоном спросила:
- А что тебе приходилось видеть во сне?
Алексей, которому с одной стороны очень хотелось открыться красавице-ведьме и излить душу, но с другой природная осторожность подсказывала, не показывать карты. Да не только природа тут... Жизненный опыт богат: и тюрьмы и армия, и наука. Мало кто и прошлой жизни пережил то, что он - включая и инвалидное кресло. Даже до этого чудного перемещения в его жизни хватало приключений на целый сериал. А тут намечались большие делишки.