— Все шутишь? Я согласен. Когда?
— Через пару часов начнем, сразу как нагрузка на сеть упадет!
Машина наконец-то нашла мне еще одного реципиента, и этот меня полностью устраивал, прожить еще одну жизнь в женском теле, да еще и в средневековье, я совсем не горел желанием, а тут мальчик! Это было очень и очень хорошо!
Пара часов ожидания для меня были самыми долгими в жизни, они тянулись невозможно медленно, но наконец пришел санитары Петровичи с коляской, куда меня посадили, и отвезли к Машине. У Машины я уже был, ей нужно было снять с меня параметры для поиска реципиента, но тогда она была на холостом ходу, тогда тут было невообразимо тихо, а сейчас Машина буквально электризовала воздух вокруг себя, наполняя его сотнями крошечных разрядов, пробегающих от пылинке к пылинке. И это было страшно! Но кто сказал что возможность прожить жизнь еще раз должна быть тихой и спокойной?
То, что я видел, было всего лишь небольшой частью Машины, этакое приемное отделение три на четыре метра, с железным лежаком посередине, куда мне и предстояло лечь для переноса. А чтобы пациент не дергался, его привязывали широкими кожаными ремнями, фиксирующими буквально каждый сустав.
Лежал я тут всего один раз, и то мне не понравилось, а что будет сейчас я даже представить не мог, хорошо хоть реципиента мужского пола нашли, хоть что-то хорошее за последние полгода!
Сейчас Александр Петрович был не в халате а в серебристом герметичном костюме с огромным прозрачным забралом, но не это заинтересовало меня, такие костюмы я уже видел, мое внимание привлек бейдж на груди ученого. Был он иного образца, чем у остального персонала, и написано на нем было следующее: «Доктор физических наук Александр Арнольдович Фишерман».
— Арнольдович значит? — спросил я, но он и не обратил внимания на мой вопрос, лишь быстрым движением сорвал бейдж с груди, да молча продолжил фиксировать мое тело на лежаке. — Кругом обман!
— Готов? — Александр Петрович спросил у меня и в ответ я лишь кивнул, говорить не позволяли ремни под подбородком, крепко притягивающие мою лысую голову к металлическому чреву Машины. — Обратный отсчет! 9…8…7…6…5…4…3…2…1…0! Поехали!
Гул множества электромагнитных катушек, скрип плохо смазанных тележек, последний вдох и темнота переноса, смешанная с далеким тихим шепотом:
— Кланяйся, Андрейка! — шепот для надежности был подкреплен подзатыльником. — Кланяйся дурак, да сапоги барские целуй! Живее!
Часть 1
СОТВОРЕНИЕ МИРА
Глава 1
О дивный новый мир…
— Андрейка, айда проказничать! — Всевлад как всегда появился с самыми ранними петухами, а может даже и опередил их, разорвав своим радостным криком сонную и темную тишину в моей келье.
«Тебе хорошо, проказничаешь ты, а за проказы порят меня!» — подумал я, но вслух произнес совсем другое:
— Утро доброе, барин! — утро для меня может и совсем не доброе, но местный этикет, вдолбленный розгами, я уже знаю на отлично! Раз барин велит идти и проказничать, то надо вставать, идти и творить разнообразные проказы. И никак не отделаться от этого, не будешь проказничать — плетей за невыполнения приказов барчука получишь, будешь проказничать — все те же плети, только теперь за баловство непотребное! Куда не кинься всюду клин!
И вроде Всевлад еще тот барчук, родился сразу в шелковой рубашке и с полным набором серебряной посуды на двенадцать куверт, живет как у Христа за пазухой, но просыпается раньше самого раннего крестьянина в его имении, и никому больше спать не дает, ни своей семье, ни прислуге! Тот еще богатырь с энерджайзером в одном месте…
Вот такой у меня энергичный дружок, точнее я его дружок, все честь по чести, ритуал я соответствующий магический прошел, связаны теперь наши жизни намертво, в одностороннем порядке конечно. Как раз на новый год и провели обряд, что повысил меня с крестьянского сына сразу до дружка Всевлада, сына боярина Соловьева. И даже официальная должность среди прислуги есть такая — дружок, мне и деньги за работу платят, я их конечно не вижу, все медные гроши пересылают в деревню моему папеньке, который и устроил меня на это не пыльную и иногда очень болЬную работенку!
Но честно сказать мне грех жаловаться, все могло быть и хуже, а тут кормят и поят от пуза, я же по совместительству и дегустатор яда у барчука, так что самые первые и вкусные кусочки всегда мои, спасибо бате! Папенька мой, не настоящий конечно, а генетический отец этого сосуда, когда-то давно состоял на службе у отца Всевлада, боярина Игната Соловьева, вот по старой памяти и пристроил меня на хлебное местечко. Быть дружком барчука это очень и очень даже неплохая служба, ведь за окном, затянутым тонкими пластинками слюды, средневековье, а я теперь в местном негласном табеле о рангах дворни стою выше конюха и дворника, но это совсем не мешает последнему меня пороть как сидорову козу! И ни много ни мало я — свободный человек, в отличии ото всей дворни и моих родителей, ибо невместно юному боярину якшаться с холопом!