Впрочем, в новом статусе к Аглае он уже должен был относиться иначе. Теперь она — лишь главный врач больницы, которую он должен проверять. А значит и спрос с Аглаюшки другой, более строгий. Эх, и зачем только на это все согласился?
Просто так проститься с Чарушиным не удалось — он тут же всучил ядовито-зеленую папку с бумагами.
— Это еще чего? — не понял доктор.
— Ну коль ты в новой должности — то и принимай дела. Тут по всем селам выписки и документы. Как будет время прочитай, посмотри.
Выйдя от Чарушина, Иван Павлович решил проведать Анну — сказали, что она как раз тут, в городе.
«Дукс» остановился у здания Совета — старого купеческого дома, теперь завешанного красными флагами и лозунгами. Внутри было шумно, словно в улье — гудели голоса, скрипели половицы, постоянно кто-то ходил.
Доктору даже стало не по себе от этой суеты. Он спросил у паренька в потёртой тужурке, где найти Анну Львовну. Тот, махнув рукой, указал на кабинет в конце коридора.
— Анна Львовна там, с женским отделом, — буркнул он. — Только занята она, заседание.
Иван Палыч прошёл к двери. Сквозь щель доносились голоса — звонкий, уверенный голос Анны, обсуждавшей что-то о школах для женщин и рабочих правах. Он постучал, но никто не ответил. Постучал еще раз, настойчивей. Дверь приоткрыл бородатый мужчина в очках, с пачкой бумаг.
— Вы к кому? — спросил он, прищурившись, явно недовольный пришедшим.
— К Анне Львовне, — ответил доктор. — Петров я, Иван Палыч, из Зарного доктор…
— Она занята, — отрезал мужчина. — Вы что, не видите? Заседание женского отдела идет, потом с эсерами совещание. Ждите, если хотите, часа через три, может, освободится.
— Да мне бы просто…
— Важное совещание идет! Ожидайте!
И захлопнул двери.
Иван Палыч потер переносицу. Вот так сельская учительница! Не попасть теперь просто так. Ждать три часа. И то, если повезет.
Нет, ждать он конечно не будет — встретиться тогда уж в самом Зарном вечером. Иван Павлович сел на лавку в коридоре, достал из кармана карандаш с бумажкой, нацарапал:
Анна Львовна, заезжал к вам в Совет. Не застал, дела зовут. Я в Зарном, приехал. Найдите, если в Зарное выберетесь. Иван Палыч.
В записке старался сохранить нейтральный тон — мало ли кто ее еще прочитает?
Вновь постучался и всучил записку тому же бородатому мужчине. Потом вышел на улицу.
Весна. Март дышал теплом, и воздух, ещё сырой от тающего снега, пах землёй и пробуждающейся жизнью. Лужи на булыжной мостовой отражали бледное солнце, пробивавшееся сквозь рваные облака. Снег, что ещё вчера лежал сугробами, теперь оседал, обнажая чёрные проплешины земли вдоль дороги. Грело. С крыш домов капала талая вода, стекая в канавы.
Иван Павлович сделал глубокий вдох. Как же хорошо!
И уезжать не охота. Но пора. Впереди много работы в новой должности — с чего начинать не понятно и непочатый край всего.
Зарное. Вместо того, чтобы идти в больницу, Иван Палыч решил проведать своего нового знакомого Рябинина. Наверное, чувствовал в нем какую-то родственную душу — Степан Григорьевич был тут новенький, как и Иван Павлович в своей новой должности, будь она неладна.
В школе было тихо, никаких ребячьих криков. Идет урок? Амбарный замок на дверях исчез, а во дворе виднелись следы сапог. Иван Палыч уже собрался постучать, как вдруг заметил знакомую фигуру у забора — Вася, сын кузнеца Никодима.
— Иван Палыч! Вернулись! — воскликнул паренек, заметив доктора. — А я думал, вы на поезде санитарном навсегда уехали.
— Здравствуй, Вася, — улыбнулся Иван Павлович, внимательно оглядывая парня. — Вернулся. А ты что тут делаешь?
— Так в школу иду.
— В школу⁈ Ты⁈
— Мне тятя разрешил. После ваших лекарств я совсем выздоровел.
— Выздоровел?
— Конечно! Меня потом еще Аглая долечивала вашими лекарствами.
— Сердце не шалит? Точно все в порядке?
Вася кивнул:
— Хорошо, Иван Палыч, честно! Дыхалка, правда, иногда подводит, но не как раньше. Я зарядку утром делаю. Батя говорит, я теперь как здоровый — по кузне помогаю, вон, уголь ношу. Ваши лекарства, поди, помогли. И настои те, горькие, пил, как велели.
Иван Палыч, прищурившись, положил руку на плечо парня.