— Может, Гвоздиков? — ахнула Аглая. — Так вот это…
— Да, да, он… — начальник полиции (или уже — милиции) задумчиво покивал. — Его из Совета направили… как жертву царского режима, вставшего на путь исправления. Правда, мне он почему-то таковым не показался…
Гвоздиков!
Доктор похолодел… Нет, не обозналась Аглая. Успел-таки добраться до родных мест! Значит, и Сильвестр может быть где-то рядом. Субботин же тоже здесь!
— Что же, значит вы, гражданин Петров Иван Павлович, этого самого Гробовского не видели?
— Отчего же? Видели. Как какого-то бывшего схватили какие-то бандиты! А уж Гробовский то был или кто…
Кто-то истово забарабанил в окно!
Аглая дернулась:
— Так и стекло разобьют, ироды! Кто там?
Дверь отворилась.
— Господи… Викентий Андреевич! Что с вами?
Телеграфист.
Со станции. В одном сюртуке, растрепанный… и на лбу — кровь.
— Там… шофер сказал, что… Господа полиция! Помогите! Станцию грабят!
— Что-о?
— Станцию… целая банда… там…
Доктор закусил губу — Анна Львовна тоже там… Ждет поезда…
Услыхав о банде, Петраков с досадой хватанул себя по лбу:
— Эх, машина-то… Ничего, пешком… бегом! Солдатушки!
— Зачем бегом? — Иван Палыч уже принял решение вмешаться. — У меня мотоциклет, «Дукс»… Господин Петраков, идемте! Аглая, телеграфиста перевяжи…
— Мотоциклет? Славно! Быстро домчим! Так, граждане солдаты… Я — уехал, а вы — пешком!
— Ясно, гражданин начальник! Сделаем.
Надо отдать должное, Василий Петраков труса не праздновал и настроен был решительно, по-боевому.
Миг — и они с доктором уже летели в наступающих сумерках, освещая дорогу ярким светом ацетиленовой фары.
Вот и станция.
С виду, как будто все спокойно. На платформе полно людей. Ждут поезда. И не похоже, что кто-то их напугал.
— Хм, интересно… Что здесь можно грабить? — выключив фару, задумчиво протянул Иван Палыч. — Кассу? Так там такие суммы, что… Разве что телеграфный аппарат унести?
Петраков неожиданно улыбнулся:
— А буфет? Там ведь есть буфет?
— Ну, да-а…
— Вот, продукты и грабят… Потом на телегу и…
А ведь правильно сообразил парень! Недаром — полицейский начальник.
— Буфет, видно, заперли… — Василий рассуждал вслух. — Телеграфист случайно увидел, убежал… Бандиты же сейчас все тащат через кухонный вход… Надо искать подводу! Не так сие и сложно — где дорога, там и подвода.
— Вы ищите… А я на разведку… Если что — свистну три раза!
— Ага!
— Да! — не успев далеко отойти, доктор вдруг обернулся. — Тут разъездные пути… Если не подвода, то… Ищите дрезину!
— Дрезину? Ага-а…
Анну Львовну Иван узрел сразу, еще издали. Стояла на платформе среди всех прочих.
— Что, еще не уехала?
— Ох… Иван, напугал! Не уехала — в вагон не забраться! Народу-у… Это потому что поезд — дальний. Ничего, вот-вот местный поедет. Я думаю — уеду… Ой… Иван, ты как здесь?
— Телеграфисту плохо!
— Викентию Андреевичу? То-то смотрю — телеграф не работает. Буфет, кстати, тоже закрыт…
— Ладно, побежал я… Поезд не пропусти!
Обняв подругу, Иван Палыч, не стесняясь, поцеловал ее в губы.
Тусклый керосиновый свет. Пустой зал ожидания — все вывалили на платформу. Буфет тоже пуст — дверь на кухню заперта.
Что ж — служебный вход… или, как туту именовали — кухонный…
Черт! Надо было бы попросить револьвер.
Подумав так, Иван Палыч тут же и хмыкнул — тогда уж лучше винтовку! Еще лучше — станковый пулемет конструкции инженера Хайрема Максима, какой был когда-то на санитарном поезде.
Ага… Доктор едва успел спрятаться за угол, увидев, как из распахнувшейся двери появился парень с мешком!
Похоже, парень тоже что-то заметил. Сняв с плеч мешок, вытащил из-за пояса револьвер. С десяток секунд постоял, обернулся:
— Яким! Там кто-то это… следит!
— Кабы следили — давно бы взяли, — послышалось из подсобки. — Тащи, давай! Еще всего три ящика осталось. Тушенка!
Яким? Иван Палыч вздрогнул. Неужели, и вправду — Гвоздиков? Молодой бандит и старый враг, некогда цеплявшийся к Анне.
Эх, худо без револьвера! Надо хоть в управе спросить… В Комитете… А то вон, Петраков — с маузером! Так ему по должности.
Еще один парень… и еще… Вдвоем тащили ящик. Вот еще. Похоже последний. А вот и… Гвоздиков? А черт его! Поди, разбери тут — фонарь-то далеко…
Чуть выждав, доктор проскользнул мимо здания станционного вокзальчика и вслед за парнями нырнул в темноту.
Оказавшуюся не такой уж и темной — луна, да и фонари на разъезде… Ага! Вот они!