— Именно так, — пробурчал тот. — Я сыск знаю, воров ловил, а не бумажки перекладывал. Могу пользу принести.
Петраков поправил пенсне.
— Пользу? — буркнул он. — Ты, Алексей Николаич, от ареста сбежал, а теперь в милицию просишься? Не больно ли смело?
Напряжение повисло в воздухе.
— Погоди, Василий Андреевич, не горячись, — подняв руку, вмешался Иван Павлович. — Циркуляр Львова же был спущен? Сыск восстанавливать велено, а где вы сыщиков найдёте? Нигде. Я за Гробовского ручаюсь.
— Ручаетесь? Ладно, доктор, твоё слово вес имеет. Но ты, Гробовский, — он перевел взгляд на спутника доктора, — под моим глазом будешь. Один шаг не туда — и амнистия не спасёт.
Гробовский кивнул, сдерживая усмешку.
— Понял, Василий Андреевич. Я за правду, не за барыш.
— Хорошо. Сегодня оформлю все документы, поставим на должность тебя, Алексей Николаевич. Есть тут как раз одно дельце с пропажей ремней, — сказал Петраков и повернулся к доктору. — Кстати, Иван Павлович, а ты говорил, что у тебя новости какие-то есть?
— Есть, — улыбнулся комиссар и достал из кармана кусок кожи с клеймом «А и Ко».
Иван Павлович подробно рассказал о своей встрече с Игнатом. Не оставалось никаких сомнений, что Феклистов один из участников воровства ремней. Имелись даже и доказательства.
— И это хорошо, — сказал Петраков. — Феклистова этого уже считай взяли, себе на срок он заработал.
Но нужно было найти и других подельников. Вот только как? Взять Феклистова за жабры и надавить? А если не сдаст? Тогда что?
Решили организовать слежку за Феклистовым. Петраков назначил Гробовского ответственным по этому делу, за одно, как понял Иван Павлович, и посмотреть нового сыщика в деле. Гробовский с энтузиазмом согласился. На этом и распрощались.
Выйдя из палаты, Алексей Николаевич первым делом поинтересовался где Аглая. Иван не знал, поэтому лишь предложил поискать ее в палатах.
Новая руководительница больницы обнаружилась на крыльце. О приезде дорогих гостей она ничего не знала и не ожидала увидеть сейчас их тут.
— Аглая, — тихо позвал Гробовский, останавливаясь в двух шагах. — Здравствуй. Вот, вернулся.
— Алексей Николаич… — только и смогла выдохнул она, глядя на Гробовского как на призрака.
А потом, выдохнув, вдруг бросилась тому на шею.
Объятия длились долго. Девушка не сдержалась, всплакнула.
— Ну что ты! — улыбнулся Алексей Николаевич. — Что ты! Не плачь!
— Господи, как же рада вас видеть! Думала, похитили вас! Думала, все, не свидимся больше… Иван Павлович сказал потом, что все с вами нормально, в городе вы. А я и не знала, вернетесь, или останетесь там…
— Да зачем мне там оставаться? Вернулся, — улыбнулся тот. — Куда ж я от Зарного? Тут всё моё. И ты тут.
Аглая покраснела, теребя платок сильнее.
— Алексей Николаевич, я… — и замолчала. — Я… я молилась, чтоб вы вернулись.
Гробовский кивнул на крыльцо.
— Давай сядем, Аглая. Расскажи, как ты. Устала?
Аглая опустилась рядом, чувствуя тепло его плеча через тонкую ткань платья.
— Устала, да. Иван Павлович все больше теперь по делам мотается, а я… всё по больнице. Глафира помогает, но всё равно хлопот много. А ты?
Она глянула на Гробовского.
— А я теперь тут. Должность мне дали, сыщик теперь я! Спасибо Ивану Павловичу за это. Так что все в порядке. С тобой буду, Аглая.
— И не уедете никуда?
— Да куда я уеду! — рассмеялся тот. — Чего ты?
— Просто я… Просто… Алексей Николаевич…
— Да ты чего дрожишь вся, Аглаюшка? — встревожился Гробовский. — Никак что-то случилось?
— Случилось… — одними губами выдохнула она. — Тут… в общем я… в общем мы… — И глянула на доктора. — Иван Павлович, вы скажите. Я не могу, стесняюсь сильно.
— Что сказать? — напрягся Гробовский, поворачиваясь к Ивану Павловичу.
— А то, что батей ты теперь будешь! — рассмеялся тот.
— Что? — только и смог выдохнуть Гробовский. И повернулся к девушке. — Аглая, это правда?
— Правда… — одними губами пошевелила та.
— Так чего ты стесняешься? Чего молчишь? Это же здорово! Это же просто здорово!
Он схватил Аглаю за плечи, принялся крепко обнимать, потом и вовсе закружил с ней.
— Чего же молчала! Ну дуреха! Да тут кричать от радости надо!
— Да боялась я! — рассмеялась та. — Не знала, как отреагируете.
— Да ты же моя Аглаюшка! Да ты же мое солнце! Иван Палыч, слыхал? У меня дите будет!
— Поздравляю!
— Ну Аглая! Молчала, как рыба! Ну даешь!
— Так как же, не замужние — стыдно, говорить будут…
— Да ну их всех к черту! Пусть что хотят говорят! А насчет не замужние… Сыграем свадьбу, слышишь? Прямо завтра! Иван Павлович, что скажешь? Пойдешь дружком на свадьбу ко мне?