— Да-а, — выслушав, расстроился доктор. — И где нам теперь этот фаэтон искать?
— Так… Фаэтон с поднятым верхом, — Анюта прикрыла глаза. — В погожий день. Многие могли бы слегка удивиться… А значит, вспомнить! Пошли на Дворянскую! Ищем… пока не знаю, кого… Кто мог бы… Торговцы сигаретами, мальчишки-газетчики, извозчики…
— Да уж, — покачал головой Виктор. — Как в сказке! Поди туда, не знаю, куда… Ищи то, не знаю, что…
Иван Палыч лишь хохотнул:
— Такая уж ваша милицейская работа!
К его удивлению, фаэтон вспомнили многие. Даже масть лошадей — гнедые — и кучера — парня в сером кафтане и картузе с лаковым козырьком.
— На Рижскую он повернул… А там уж больше некуда — тупик! Так что, верно, обратно…
— А что там у нас на Рижской? — доктор вытащил из кармана газетку. — Картинная галерея у нас на Рижской, вот что! Заглянем? Не так уж и далеко…
Небольшой двухэтажный особнячок со светло-зеленым недавно оштукатуренным фасадом располагался в глубине сада и выглядел довольно мило, хотя и несколько запущенно. Как, впрочем, и сад. Гипсовые покоцанные наяды, дриады… небольшой фонтан без воды, запущенные клумбы.
И да — матерчатая вывеска над крыльцом — «Картинная галерея 'Ар-Нуво». Вход — десять рублей.
Десять рублей! Одна-ако…
Новоявленные сыскари все же подошли к кассе…
— Несовершеннолетним воспрещается! — сквозь окошко зыркнул недобрым взглядом кассир. — Девочка и вы, юноша, извините!
— Да я… — дернулся было Виктор…
Иван Палыч тут же схватил его под руку:
— Тсс! Спокойненько сидите в саду и ждите. Думаю, я скоро…
Купив билет, доктор вошел в заведение…
Кроме кассира, у входа имелся и плечистый охранник. Или швейцар?
— Прошу, проходите, сударь!
Приглушенный свет. Повсюду мягкие портьеры, альковы… Картины на стенах… Не так уж и много. Не сказать, чтоб импрессионизм… и даже на кубизм не тянули… Так, ученические копии известных картин: «Утро в сосновом лесу», какие–то серые волки, царевичи, царевны… Не сказать, чтоб откровенная мазня, но, так… на уровне младших курсов уездных художественных училищ.
Впрочем, ценители у подобного искусства имелись, правда, не очень много — и почему-то одни мужчины…
Прохаживались, смотрели… К кому-то подбегали служители, что-то в полголоса спрашивали…
Вот и доктор услышал вдруг за спиной негромкий вкрадчивый голос:
— Сударь желает девочку? Блондинку, брюнетку… рыженькую? Смею заверить, цены — вполне. И девочки — тоже.
Глава 13
Теперь все стало на свои места — и дешевые картины выставки, служившие лишь прикрытием борделя, и высокая цена за вход. Тоже прикрытие. Не выставка это ни какая, а самый настоящий бордель…
— Мне бы… — произнес Иван Павлович, с трудом взяв себя в руки. — Мне бы… Что-нибудь такое…
— Понимаю! — хитро улыбнулся прислужник. — Господин-с необычного хочет? Это мы можем. У нас найдется даже для изысканного вкуса. Так что именно интересует-с?
«Словно какой-то кусок мяса на выбор предлагает», — с отвращением подумал доктор.
И принялся лихорадочно вспоминать слова Анюты Прониной и Анны Львовны, как они описывали девушку.
— Мне бы… молоденькую… лет, так, семнадцать…
— У-у, а господин знает толк! Но это будет стоить чуть дороже. Все-таки, молодость, сами понимаете.
— Я плачу.
— Это слова настоящего мужчины!
Иван Павлович с трудом сдержался, чтобы не врезать этому негодяю. Продолжил описание:
— И чтобы в формах, понимаете? Взбитенькую. Чтобы такую, деревенскую.
— О! У нас как раз есть кое-что для вас. Пройдёмте в комнату.
— В комнату?
— Конечно! Не здесь же! — прислужник начал повизгивать — видимо засмеялся.
— В самом деле, — кивнул доктор. — Пошли.
Они направились по узким коридорам «галереи». Тусклые лампы бросали пятна света на потёртые портьеры, пахло дешёвыми духами и табачным дымом. Картины на стенах — копии волков и царевен — казались насмешкой над названием заведения. Ловко, конечно же они это придумали.
Прислужник, ухмыляясь, открыл тяжёлую дверь в конце коридора.
— Проходите, сударь, — произнес он. — Девушка скоро будет. Всё, как заказывали: молоденькая, деревенская, в формах. Ждите.
Дверь скрипнула, и доктор вошёл в тесную комнату с низким потолком. Стены обиты выцветшим бархатом, на столике — керосиновая лампа, кровать застелена мятым покрывалом.
Прислужник захлопнул дверь. Иван Палыч огляделся. Окон не было, только маленькая отдушина под потолком.
«В случае чего и бежать то некуда…» — нервно подумал доктор. И вдруг насторожился — а что делать, если не ту приведут? Просить другую? Как бы не заподозрили чего.