Доктор округлил глаза:
— Хо! А управа-то ему разрешит? Интере-есно… И много уже в лагерь записалось?
— Кто в театре — те все! И еще несколько человек… Да, из города, из дома призрения еще сколько-то будет… — Анюта неожиданно вздохнула. — Только вот, куда поедем — неизвестно. Учитель какую-то военную игру придумал, секретную… Но я вам весточку подам, не сомневайтесь! Уж найду способ.
— А вот это — правильно, найди! Только прошу — будь очень осторожна! — еще раз предупредил Иван Палыч. — Судя по всему, ваш учитель — тот еще тип!
— Так и я не лыком вязана!
Задорно тряхнув косичками, девчоночка рассмеялась и напомнила:
— Иван Палыч! Так вы руку-то мне бинтом завяжите. И помажьте какой-нибудь пахучей мазью. Для конспирации, да!
Дети уехали утром. Рано, часов в пять. Какой-то совсем уж мелкий малыш лет пяти принес доктору записку.
— «Уезжаем утренним поездом. Куда — неизвестно» — было написано карандашом старательным ученическим почерком.
Уехали, значит… ага… Интересно, в управе знают?
Дождавшись Аглаю, Иван Палыч оседлал «Дукс» и помчался в город.
Отыскать в Зареченске черный «Лорен-Дитрих» Торпедо оказалось легче легкого — не так уж и много было в городе автомобилей, а уж приказчики Нобеля знали их всех, можно сказать — в лицо.
— «Лорен-Дитрих» Торпедо? Двенадцатого года? — налив в привезенную доктором канистру бензин из большой бочки, приказчик подкрутил усы. — Перекрашена в черный… Это господина Батенкова машина. Ну, знаете, торговое товарищество «Ефим Батенков и сыновья». А водителем там Егоров, Кузьма, бывший слесарь. У него плоскостопие, вот и не взяли пока что в окопы… А, может, и занес кому…
Правда, дальше доктору везти перестало. Машину-то он нашел — стояла у главной конторы Батенкова на Первой Дворянской, только вот водитель — вислоусый дядечка лет сорока в коричневой кожанке и галифе — словно воды в рот набрал. Не знаю, мол, никакого иностранца. Не помню, и все тут!
Ну, нет, так нет.
На шофера доктор решил натравить Гробовского… Как раз его в Комитет и встретил:
— Здравствуй, Алексий Николаич! Ты чего тут трешься?
— Здоров, Иван, — поручик желчно ухмыльнулся и махнул рукой. — Совещание нынче у Петракова. О заполнении новой отчетной формы и укреплении демократии! То есть, тьфу ты, наоборот! Сначала — демократия, а потом — отчетная форма. Велено всем быть! Что? Какая машина? Батенкова… Иностранец? Ах, шофер возил… Хорошо, проверю. Ты сам-то сейчас куда?
— Так я тут! — рассмеялся доктор. — У нас теперь Комитет да земская управа — все одно…
Гробовский вдруг улыбнулся в усы:
— Петраков сказал, Анну Львовну твою в Комитет кооптировали, в женский отдел! От партии правых эсеров. Так сказать, и в Зареченске нынче тоже — коалиция!
— В Комите-ет? — удивленно протянул Иван Палыч. — Она ж в Совете уже!
— Ничего. Анна Львовна — женщина бойкая, справится!
Да уж… Когда теперь видеться-то?
Поднимаясь по знакомой лестнице земской управы, доктор заранее приготовил тот самый финансовый квиток на десять тысяч — отдать Чарушину, и пускай, как знает. Раз уж никто не идет! Может в финотдел сдать? Ну, это уж пускай Чарушин думает, на то он и начальство.
— Здравствуйте, Ольга Яковлевна!
— Хо! Иван Палыч! Входи!
Секретарша явно обрадовалась. Длинная, словно шпала, с вечно растрепанной прической и вытянутым «лошадиным» лицом, Ольга Яковлевна как всегда курила самый крепкий табак, самые дешевые папиросы, от которых, как утверждали некоторые, даже комары дохли. Как член партии конституционных демократов, нынче эта славная женщина заправляла многим, самолично печатая мандаты на старом дребезжащем «Ундервуде».
— Я, вообще-то, к Виктору Иванычу…
— Виктор Иваныч нынче в столице, с отчетами, — выпустив дым, рассмеялась секретарша. Громкий прокуренный голос ее был слышен на весь коридор. — Пока я за него. Ой, Иван Палыч! Видишь, кофейник кипит? Сними, будь друг! Там, в жестяночке, кофе… чашки бери…
Что ж, кофе, так кофе… Неплохо же, в само-то деле. Ну а с квитком пока повременить. Лучше уж Чарушину — лично в руки…
— К нам тут ваш Рябинин наведывался, — закончив печатать, Ольга Яковлевна выбросила окурок в пепельницу. — Прошение какое-то приносил, справки финансовые… Просил учебный год на пару недель укоротить — на скаутский лагерь!
Та-ак…
— Доброхоты, мол, денег дали, теперь отчетов ждут. Хотят, чтоб быстрее! Лично к Воскобойникову ходил.
— И что?
— Разрешили. Сейчас время такое — все на местах решают!