- Эх, говорит, зря связалась с этим полудурком, и мне - быстро звони в "Скорую".
Он перевел дух.
- Выбежал на улицу, позвонил, сел в тачку, а ехать не могу: руки, ноги дрожат. Думаю: еще чуть, получил бы "маслину" в голову, и все удовольствие!
- Нежинская знает, кто в нее стрелял?
- Конечно! - хмыкнул Гасило. - Не каждый же день в нее стреляют. Но не скажет. Я потом расспрашивал, она в ответ: наверное, один дурачок из бывших друзей, от него всего можно ожидать. И предупредила: держи язык за зубами!
Гасило посмотрел искренним взглядом раскаявшегося правонарушителя.
- Потому и держал. Но если самого могут прихлопнуть - какой резон молчать?
Уходя, он спросил, не мог бы я охранять его по вечерам частным образом, за вознаграждение. Видно, от страха ум за разум совсем зашел у бедняги.
Следующим на повторный допрос пришел Спиридонов.
Пористая дряблая кожа, воспаленные глаза, отечность - скрытый порок все отчетливее проявлялся во внешности, по существу, переставая быть скрытым. Добавь сюда грязную мятую одежду - и никаких вопросов: спившийся бродяга, готовый клиент для вытрезвителя. Но Спиридонов в отглаженном, хотя и не слишком тщательно, костюме, чистой рубашке, при галстуке.
И впечатление меняется, потасканный вид можно легко объяснить нездоровьем... Особенно если такому объяснению склонны верить.
Он тоже придерживался первоначальных показаний, демонстрируя полную неосведомленность по всем задаваемым вопросам.
- Вы хорошо стреляете?
Я спросил это неожиданно, без всякой связи с предыдущим, но Спиридонов не удивился.
- Не знаю... Когда-то занимался, имел разряд. А недавно на соревнованиях отстрелял скверно. Без тренировки навык теряется...
"Да и пьянство не способствует точности", - подумал я и спросил, где он находился в вечер преступления.
- Какого числа? - переспросил Спиридонов, сосредоточенно щурясь, и мучительно задумался.
- Точно не помню. В какой-то компании.
И поспешил пояснить:
- Как раз дни рождения у товарищей шли один за другим да торжества разные.
Он вытащил записную книжку с календариком и принялся тщательно его рассматривать.
Я уже точно знал главное - не он. Независимо от того, есть у него алиби или нет. Не он.
- Вот, кажется... Да, точно! Вначале пили пиво в баре, до закрытия, а потом пошли ко мне. Ну, в общем... посидеть. С кем был? Пожалуйста, записывайте...
- Вас не удивляют мои вопросы?
- Чего ж удивляться? Мария мне все рассказала. Вот вы и ищете...
- Нежинская кого-нибудь подозревает?
- Спросите у нее. Насколько я знаю, нет. Она вообще не распространяется об этой истории - кому приятно?
- Что вы можете сказать об Элефантове?
- А чего мне о нем говорить? Я не начальник, не отдел кадров.
Спиридонов держался совершенно спокойно, хотя пальцы дрожали. Может, они всегда дрожат?
Подписав протокол, он задержался у двери.
- Элефантов - способный парень. На все руки мастер! Сейчас ищет биополя, когда учился - увлекался акустическими системами, научную работу писал, премию получил. А недавно вспомнил старое и сделал Громову глушитель на лодочный мотор, тот очень доволен. До свидания.
Выходя, Спиридонов чуть заметно улыбнулся.
Что ж, намек более чем прозрачен. Интересно, за что он ненавидит коллегу?
Громова я повстречал у института после работы, мы шли в одном направлении и разговорились. Об отдыхе на природе, охоте, рыбалке. Громов рассказал, что проводит выходные на реке, забираясь на катере вверх по течению, где есть необитаемые острова с прекрасными пляжами и отличным клевом.
Я спросил, сколько времени надо добираться до столь благодатных мест и много ли при этом сжигается бензина. Разговор перешел в техническое русло, оказалось, что у Громова такой же катер, как у моего приятеля, я пожаловался на сильный шум мотора, мешающий отдыхать.
Громов обрадованно закивал, сказав, что это конструктивный недостаток данного типа двигателя, но ему сделали специальное устройство, сводящее шум к минимуму. Видя мое сомнение, он азартно предложил немедленно проехать на пристань и убедиться в сказанном. Я согласился.
Действительно, небольшой перфорированный цилиндр, врезанный в районе выпускного патрубка, почти устранял рев мотора. Я очень заинтересовался приспособлением, но Громов сказал, что такие не продаются, ему изготовил сослуживец - Элефантов, "я его знаю и могу попросить сделать еще одно".
- Работы здесь немного, Сергей за два часа выточил, прямо у нас, на производственном участке. Главное - все рассчитать. А у него есть универсальная формула - сам вывел! Говорил: возьми авторское свидетельство - пойдут эти штуки в производство - разбогатеешь. А ему возиться неохота!
Громов любезно одолжил чертеж глушителя, и расстались мы весьма довольные друг другом.
Мне не терпелось поговорить с Элефантовым, и хотя следующим днем была суббота, позвонил ему домой.
- Вас слушает автоматический секретарь, - раздался голос Элефантова. - Хозяина нет дома, если хотите что-нибудь передать - магнитофон запишет. У вас есть три минуты, говорите.
Я ничего говорить не стал и повесил трубку.
Тут же раздался звонок.
- Добрый день. Это я звоню.
С момента ссоры после посещения Рогальских мы не виделись.
- Добрый день.
- Ты еще злишься? - Она говорила примирительным тоном.
- Да нет...
Я действительно не злился, но что-то в отношении к Рите изменилось, хотя я пока не понял, что именно.
- Может, встретимся вечером?
- В семь возле речного вокзала?
- Хорошо.
Я позвонил экспертам, Давыдов оказался на месте. Главный специалист по любым смертоносным предметам.
- Ты мне и нужен. Сейчас подъеду.
Через полчаса я положил перед ним чертеж и спросил, можно ли использовать подобную штуку для бесшумного выстрела.
Давыдов всмотрелся, одобрительно причмокнул языком.
- Конечно. Только почему такой здоровый? На пушку?
- Изготовить меньшего размера, наверное, несложно?
- Дело техники. Важно знать принцип.
Прямо из кабинета Давыдова я позвонил Элефантову.
- Вас слушает автоматический секретарь, алло, я слушаю, хозяина нет дома, да здесь я, говорите, - два одинаковых голоса накладывались друг на друга, - ...магнитофон запишет, черт, опять...