- Завтра лихача наймем для разъездов, – решил Тарабрин. – А Ваню оставим монстре профилактику делать, чтобы не встать где-нибудь на обратном пути. И это… Держи. - Тарабрин протянул Юшко три империала. – Это для местных вроде как твоё жалование за месяц. Можешь тратить по своему вкусу, пока мы по делам катаемся. Табачку там прикупить, того-сего. Обедать в ресторане.
- Премия как бы тебе, - улыбнулся я. – Из зарплаты не вычитается.
И Ваня улыбнулся глупо смущённо. Он явно такого от нас не ожидал.
Катались мы с Тарабриным целый день на лихаче – извозчике с хорошим породистым рысаком в оглоблях лакированного фаэтона на резиновом ходу. Правда и стоило такое удовольствие в два раза дороже обычного ««ваньки»». И только потому, что заранее арендовали выезд на целый день. А так, по коротким маршрутам, лихачи брали еще дороже. Но понты – это наше всё. Так что и принимали нас управляющие местными отделениями иностранных фирм с соответствующим уважением.
Первый день толкли воду в ступе на переговорах, обсуждении цен и тактико-технических данных сельхозмашин на конской тяге. Осматривали сами машины в лабазах. Условия поставки у нас были только одним вариантом: плати и бери.
Во второй состоялись сами покупки.
У ««Американской международной компании жатвенных машин»» забрали со склада единственный экземпляр дискового плуга, точнее, если переводить на язык 21 века – культиватора. Все остальное у пиндосов стоило дороже, чем у их конкурентов, или заказ на поставку с предоплатой. А доставка в течение полугода нас совсем не устраивала.
У датчанина Рандрупа, который рискнул поставить свой завод в самом Омске, взяли железные плуги на три лемеха под запряжку парой тяжеловозов, бороны и довольно прогрессивные сеялки.
У англичан из Елисаветграда – косилки, ворошилки и жатки. Запасные пилы для них. Ещё конные грабли.
Соответственно полный набор фирменной упряжи.
На третий день собирали покупки по складам и грузили их на ««шкоду»», что было непростым делом, учитывая, что длинные железки этих агрегатов торчали в разные стороны.
Свободные места в кузове и прицепе, что не заняли бочонками с ««русским маслом»» - перетопленным сливочным, (оно долго может храниться без холодильников), забили арбузами.
Запаслись и ««царским вареньем»» - в крыжовник вставляется кусочек грецкого ореха и варится это в вишнёвом сиропе. Объедение. Должен же я себя хоть чем-то побаловать? Тем более что диабета у меня больше нет.
Юшко, когда бродил по городу в отвязанном состоянии, оптом закупился на табачной фабрике Серебрякова, и гордо щелкал ««зиппой»» перед местной публикой, прикуривая толстую папиросу.
Но справились и к вечеру, заправив водой ацетиленовые фары, рыча мощным мотором, выдвинулись из гостеприимного города, очень любящего людей у которых в кармане водятся золотые монеты.
А там и до лесной дороги, с которой ««окно»» домой Тарабриным открывалось, недалеко уже.
Трава уже поднялась высоко над палом, что черных проплешин видно не стало совсем. Не так как всегда, но достаточно для того чтобы начать ее косить. Вот и косили. В три конные косилки и вручную там, где косилкам неудобь. Всю работу остальную побросали – страда. Кто не косит – тот ворошит. Механическая ворошилка у нас только одна. Важное дело – зимний корм для лошадок и прочих жвачных, если таковые появятся у меня. Любой крестьянин знает, что много сена не бывает. Бывает его мало – тогда беда по весне.
После косьбы у нас пахота и сев. Сеять будем ячмень, овес и кукурузу. На последней настоял уже я. Ею не только людей кормить можно. Я и рецепт из интернета в своём осевом времени выписал, как готовить силос и силосные ямы на зиму. Сейчас день год кормит.
Ужаснах. Всю сознательную жизнь бегал я от реального производства, а тем паче сельского хозяйства, профессию выбирал такую, чтобы с ними если и пересекаться, то накоротке. И вот на тебе, куда тебе, во что тебе – председатель колхоза со всеми втекающими, разве что без райкома на загривке. И сам себе снабженец. Ни днем, ни ночью продыху нет.
Балдеет только инженер. У Жмурова вроде как отпуск образовался. Но тоже в потолок не плюёт – камушки пересчитывает. Что-то прикидывает, перетаскивая с места на место американский теодолит.
Ваня Юшко ладит три железные бороны в один агрегат – монстрой таскать. Колёса на ней уже поменял на железные. Казалось, его деревенская душа поёт. Глаза, по крайней мере, сияют.
Остальные белорусы в роли учителей при конных механизмах. Технику безопасности в народ вбивают, иной раз крепкими затрещинами.