И снова пели. Я аж заслушался, как красиво и складно.
Потом Онуфрий провел молебен с водосвятием и благословил по очереди наших тяжеловозов и сельхозорудия. И даже монстру окропил святой водой.
По окончанию действа поклонился в пояс к народу, сказав.
- С богом, дети мои. Оратайствуте на благо людей. Таскать вам, не перетаскать урожай с этого поля.
А дальше… Дальше началась пахота. И конными плугами, и волами. Только монстра вступила, когда пришел ее черед землю бороновать. Для животных это самая тяжкая работа. Ваня Юшко был счастлив от всеобщего внимания, хотя давно должен был бы к нему привыкнуть.
Мертваго, подошел ко мне и на ухо шепнул.
- Вина запасли, Дмитрий Дмитриевич? А то народ не поймёт, что на такой большой праздник ему даже стакан вина хозяин отжадовал.
Пришлось мотаться в дореволюционный Крым на ««форде»» и в Феодосии на оставшиеся у меня от поездки в Омск золотые монеты покупать двадцати вёдерную бочку красного вина. И в церковной лавке по дороге вёдерный бочонок местного монастырского кагора – для Онуфрия, народ причащать. Вместе с кагором прикупил по случаю позолоченную дароносицу и серебряную филигранную чашу с ложкой - для причастия. Пусть шурин порадуется сам и народ порадует.
Автомобиль, конечно, привлёк внимание публики, но не столь ожидаемое. Тут такие кракозябры с мотором иной раз катаются, что просто удивляешься человеческой фантазии.
Солёное озеро континентального типа мы всё же нашли. Около будущего Казантипа, что пока горкой возвышается между дюнами, и никакой ещё не полуостров, тем более не мыс. Далее на север азовские болота с плавнями.
Если привязать к современной карте Крыма, то это озеро Акташ. С северной стороны песчаные дюны; с востока - болото, переходящие в плавни; с юга – лесные колки, в основном сосна и акация; с запада – степь на известняке. На юге до леса ещё тянется солончак километровой ширины.
Ближе к северному берегу – остров, плоский и пустой. Растительность чахлая.
Куча мелких ручьев втекает в это большое озеро, не вытекает никого. Озеро большое и мелкое. Что совсем торт – уже солёное. И соль вкусная. Вопрос только в том, где испаритель ладить? Отмели сами тут покрылись тонким налётом соли, аж глаз на солнце режет как снег в Арктике. Но этого мало и чрезмерно трудоёмко будет очищать такую соль от грунта. Толстым слоем соль нарастает на всяких деревяшках, оказавшихся в воде.
Люди нужны на постоянную работу тут. С испарителя соль буртовать, и, подсохшую в бурте, уже в тару укладывать. И всё вручную. Тару, еще придумать надо какую? Желательно оборотную.
Егеря прискакали от плавней с набитой стрелами птицей – ужин ладить. Патрон тут считается дорогим, а стрелы к лукам они сами делают.
Меделяны с ними бегали за ретриверов. Забавно было глядеть, как огромные псы из камышей птичку тягают, изображая из себя спаниелей.
Мы теперь в конные экспедиции без собак не ездим. И охранники, и защитники они нам, и помощники. Так что птиц били и в расчёте на них. Нам чирков. Собакам - цапли.
Жрут псы цапель, только хруст стоит. А мы своих чирков потрошим, да от перьев чистим – на костре жарить будем. Весенние уточки, жира на них маловато. Но если солью, да перчиком натереть, так пальчики оближешь. А можно и с перьями в глине запечь, только это дольше готовиться будет.
- Не поедут сюда с Кубани жить, - протянул Сосипатор, оглядывая окрестности. - Голо тут. И уныло. Хотя птицы много. А степь хороша, хоть овечек заводи.
- А если вахтой? – спросил я, поворачивая палочку с нанизанной на ней утиной тушкой.
- Это как?
- Ну, год на соли работать, год на поле, - пояснил я.
- Ни два, ни полтора, - ответил мой псарь, - Не оратай, ни солевой рабочий. И то, и другое в загоне будет. Работу на соли почтут за барщину. И наработают на ««отвяжись, барин»». А от своего поля у них руки отвыкнут. Повадятся лодыря гонять – не отучишь потом. Человек, соль добывающий, должон или страх божий с плётки надсмотрщика ощущать или выгоду свою. Я так со своей кочки маракую. А ты, барин, смотри как тебе лучше. Ты же у нас учёный.
- А какая у мужика может быть выгода?
- Это тебе, Дмитрий Дмитриевич, с Тарабриным говорить надо. Мне вот они выгода, - потрепал Сосипатор по затылку лежащего рядом с ним кобеля, который тут же переложил большую лобастую голову к нему на колено и шумно выдохнул через ноздри, сдувая прилипшее к носу пёрышко.